Алексей ДЬЯЧЕНКО
Без какой темы не обходится практически ни одно петербургское СМИ во второй половине весны? Без обсасывания темы «корюшки как символа нашего города». Одни повествуют о том, что она уже «пошла» или вот-вот пойдёт. Другие готовят материалы о том, как именно, куда и зачем она «идёт». Нам рассказывают о том, какая эта рыбёшка уникально-петербургская, символичная, пахнущая огурцом, вкусная… А потому, подразумевается, что дорогая. Народ читает, слушает, смотрит и начинает потихоньку воспринимать космические цены на эту рыбёшку как сами собой разумеющиеся.
Рыбное мифотворчество
Если вдуматься, ситуация с весенней торговлей корюшкой — яркая иллюстрация широкомасштабного обмана в масштабах пятимиллионного города. Сейчас на улицах города и в магазинах эту некрупную рыбу предлагают чуть ли не все, кому не лень. Зачастую где-нибудь на свободном пятачке пристроят несколько ящиков рыбы, столик с весами и ящичком для монет и понеслось. Тем не менее, цена составляет пару-тройку сотен рублей за килограмм. Зимой её и вовсе предлагали по 400-500 рублей, и желающие купить исправно находились. Пожалуй, самое внятное объяснение готовности выкладывать такие сумасшедшие деньги за мелкую рыбёшку звучит примерно так: «Раз в год можно и купить, корюшки поесть…» В весеннем городе ежегодно провоцируют настоящую истерию, благодаря которой удаётся продавать скоропортящийся товар копеечной себестоимости втридорога. Причём действительно свежую рыбу приобрести сложно. Как правило, она либо мороженая, чтобы дольше лежала в тепле, либо уже портящаяся. Лишь сильный запах огурца да невнимательность мешает покупателю заметить, что его дурят.
Между тем, дурить-то его начали гораздо раньше. Любителю корюшки вешают на уши лапшу, когда рассказывают, будто корюшка символ нашего города. Традиционная нынче модель обмана под предлогом «уникальности и неимении аналогов в мире» сама по себе должна заставлять насторожиться. Европейская корюшка исправно ловится по побережью Балтийского моря. Например, в Прибалтике и Финляндии. Кроме того, в северных морях и на Дальнем Востоке живут и благополучно ловятся близкие её родственники. К тому же нам не забывают каждый раз напоминать о неуклонном снижении уловов рыбы — численность-то её уменьшается. Плюс — всякие фестивали-праздники, посвящённые корюшке. Вот и формируют обыденной и дешёвой, пусть и в самом деле вкусной рыбе имидж уникального и эксклюзивного продукта-символа. А за то, чтобы полакомиться уникально-эксклюзивным символом, надо платить!
Экономика халявы
Если начать разбираться в себестоимости производства товара «корюшка» в Петербурге, то легко можно выяснить, что цена её никак не связана с затратами на добычу. Мережи и другие орудия лова корюшки ничем особенным не отличаются от таковых при ловле другой похожей рыбы. Рыба такая же стайная и также ловится в воде в период активного перемещения к местам нереста. Все расходы — зарплата рыбакам, бензин для судна, да амортизация снастей и оборудования. По официальным данным, численность вылавливаемой в Петербурге и Ленинградской области последние годы балтийской корюшки не очень велика — в районе 100 тонн, а то и менее. Рыбы должно хватить лишь на 60-90 тысяч человек. А ведь ещё и консервы из неё делают. Прикиньте, сколько торговых точек продают корюшку, и сопоставьте количество торговых точек с размерами официальных данных по вылову.
Ещё одним доказательством того, что цена на эту рыбу формируется исключительно спекулятивно, является цена на консервы из той же самой корюшки. Почему-то они стоят примерно столько же, как консервы из какой-нибудь ставриды или скумбрии, хотя корюшка в свежем виде стоит порой дороже лосося и форели. Нонсенс, но выращиваемая в рыбных хозяйствах рыба оказывается чуть ли не дешевле, чем зачерпнутая в открытом море, хотя разница в себестоимости очевидна любому. Бизнес по добыче и продаже корюшки очень коррупционноёмкий, о чём говорится даже в работах ученых из ГосНИИ озёрного и речного рыбного хозяйства, которым приходится выверять каждое слово и доказывать любой вывод.
Вот что говорится в статье Д.С. Сендека и А.Е. Королёва, посвящённой этой рыбке:
«Неучтённый вылов (под ним понимается нелегальный промысел, а также вылов рыбы сверх разрешённых лимитов законно хозяйствующими на водоёмах организациями) является одной из важнейших причин угасания популяции невской корюшки. Наибольший размах это явление получило в последнее десятилетие в связи с доступностью и крайне низкой ценой на сетные орудия лова. В сезон нерестового хода корюшки вся акватория Невской губы буквально опутана браконьерскими сетями, причём наибольшая концентрация незаконно выставленных орудий лова наблюдается в районе КЗС. Сотни километров сетей, мережи, заколы выставляются там, где рыбу проще всего взять, т.е. вдоль тела дамбы. Максимальная концентрация браконьерских снастей образуется в районах, примыкающих к судо- и водопропускным отверстиям. Шансы миновать частокол сетных преград у корюшки крайне малы. Отсутствие надлежащего контроля на водоёме в период проведения корюшковой путины объясняется как общеизвестными недостатками в организации рыбоохранных мероприятий в нашей стране, так и чрезвычайно высокой коррупционной ёмкостью корюшкового бизнеса, поскольку цена на корюшку уже давно превысила цену на судака, сига или лосося…»
Дорогостоящий обман
Но и это ещё не всё, чем дурят рыбные бизнесмены своих клиентов. Во время весенней путины 2011 года в СМИ Петербурга появилась любопытная информация — в порту задержали партию в 28 тонн аргентинской корюшки. Что любопытно, мало кто задался простым вопросом: а что это вообще за «аргентинская корюшка» такая? Ответ на этот вопрос не так прост, как показалось журналистам, написавшим, будто помимо Аргентины к нам привозят корюшку ещё и из Австралии.
Во-первых, читателя должно была поразить мысль, будто транспортировка какой-то рыбёшки, продающейся у нас под видом крайне дорогостоящего товара, чуть ли не с противоположного конца планеты может быть экономически выгодной. Второй раз внимательного читателя изумить должно было количество заморской рыбёшки относительно туземной альтернативы — 28 тонн задержанной рыбы сопоставимы с официальными размерами вылова корюшки в регионе. И окончательно умереть от изумления читатель должен был в тот момент, когда узнает, что в природе никакой «аргентинской», а тем более «австралийской» корюшки просто не существует. Корюшка обитает только в северном полушарии земли ближе к полярному краю.
Гипотетически возможны несколько вариантов появления на свет биологического чуда в отдельно взятом петербургском порту. Самое простое объяснение — рыба была добыта иностранными судами, а затем привезена для сбыта туда, где её сбыт наиболее выгоден. В этом случае себестоимость добычи рыбы возрастает на стоимость оформления груза в страну. Правда, не понятно, почему тогда корюшка оказывается «аргентинской». В общем, версия весьма маловероятная.
Вариант второй — под видом загадочной «аргентинской» корюшки к нам пытались ввезти нашу родную рыбку, нелегально выловленную поверх квот на добычу. Другими словами, поймана была браконьерская добыча, которую оформили под видом заморского товара. Версия бы выглядела вполне похожей на правду, если бы не тот реальный бардак в области охраны рыбных ресурсов, позволяющий браконьерам процветать практически открыто, а то и демонстративно. Поэтому самым вероятным вариантом появления аргентинской родственницы является третий — под видом корюшки к нам привезли похожую на неё рыбу.
В ходе довольно поверхностного и быстрого сбора информации эта версия нашла своё подтверждение. Оказывается, среди рыботорговых фирм уже не первый год практикуется ввоз и продажа рыбы, внешне похожей на европейскую корюшку. Что любопытно, никакого русского названия этой рыбы у нас нет. Более того, простейшее сопоставление данных систематики рыб сообщает нам о весьма отдаленном родстве между двумя внешне похожими рыбками. Европейская корюшка (Osmerus eperlanus) и азиатская корюшка (Osmerus mordax) являются очень близкими видами одного рода. Дальневосточная малоротая корюшка (Hypomesus) — представитель другого рода. Ещё более далёкими по степени родства являются представители разных семейств, а тем более отрядов. Так вот: отловленная в порту «аргентинская корюшка» нашей корюшке — седьмая вода на киселе.
Эта рыба принадлежит к другому подотряду рыб (подоотряд Argentinoidei, надсемейство Argentinoidea, семейство Argentinidae, род Argentina, вид A. Silus). Наша корюшка относится к подоотряду Osmeroidei (надсемейство Osmeroidea, семейство Osmeridae, род Osmerus, вид O. Eperlanus). Говоря по-простому, эту рыбу называть корюшкой не просто не за что, но даже некорректно. Кстати, случаи подмены местной корюшки привозной отмечаются и специалистами, отмечающими, что «снижение численности этой рыбы… столь значительно, что спрос на рынке Петербурга стал восполняться за счёт мелкой ладожской корюшки, а также европейской корюшки, импортируемой из соседней Прибалтики. В последние два года под видом местной корюшки в торговле стала появляться азиатская зубатая корюшка,… завозимая в замороженном виде из бассейнов Белого и Баренцева морей и с Дальнего Востока».
Вы где-нибудь видели на прилавке какую-нибудь «бразильскую плотву», «венесуэльского леща» или «панамскую уклейку»? Угадайте, почему же тогда аргентинская рыбка стала «корюшкой»? Подсказкой является время появления этой рыбы в порту — в момент ажиотажного спроса на оригинал. Сложно предположить, сколько петербуржцев ранее купились на подобную подмену. Но одно можно утверждать точно: подобное было бы невозможно в принципе, если бы на рынке существовали прозрачные и честные механизмы образования и контроля цены на добываемую в наших водоёмах рыбу. А пока этого нет, процветает браконьерство, мошенничество и коррупция.
