Марксистский поворот Ху Яобана

Владимир СОЛОВЕЙЧИК

Без всякого преувеличения можно сказать, что развитие событий в Китайской народной республике, деятельность правящей там Коммунистической партии Китая (КПК) и вопросы, связанные с политикой, экономикой, социальной сферой и духовной жизнью континентального Китая находятся в центре внимания людей, всерьёз интересующихся проблемами глобального капиталистического рынка, да и просто перспективами нашего восточного соседа. Между тем, немногим приходит на ум, что КНР, формально провозглашённая председателем ЦК КПК Мао Цзэдуном на площади Тяньаньмэнь 1 октября 1949 года, в современном своём виде существует не так давно. Поворот от классических канонов маоистского курса, начатый практически сразу после ухода из жизни «великого кормчего» в сентябре 1976 года, был окончательно закреплён тридцать лет тому назад.

В те сентябрьские дни в Пекине, с 1 по 11 сентября 1982 года, работал XII съезд КПК. 1749 делегатов внимательно выслушали отчётный доклад ЦК КПК «Создать новую обстановку на всех фронтах социалистической модернизации», который представил Ху Яобан. Впервые после инспирированной и руководимой Мао Цзэдуном «культурной революции» было не просто сказано о серьёзном вреде, нанесённом китайскому народу «левацкими ошибками годов “культурной революции” и предшествующего ей периода, включая также ошибки, допущенные Мао Цзэдуном в последние годы жизни», подведены первые, предварительные итоги реабилитации жертв маоизма, но и сделан упор на насущные задачи китайского общества, прежде всего, экономическое развитие страны. Никогда ранее за все годы существования Народной республики с высоких трибун не говорилось такое. Вместо громких речей о «классовой борьбе» и «продолжении революции», о массовых политических кампаниях, заявлялось иное: «Мы без всяких колебаний перенесли центр тяжести работы партии и государства на экономическое строительство, стали решительно устранять левацкие ошибки, долго наблюдавшиеся в экономической работе, и со всей серьёзностью проводить правильный курс на “урегулирование, преобразование, упорядочение и повышение”».  Под этими четырьмя словами имелись в виду, в частности, отказ от народных коммун и переход к семейному подряду на селе, впервые — за всю многовековую историю Поднебесной! — позволившие китайскому крестьянину наесться досыта, прекращение вмешательства парткомов в производственные вопросы в городах, отказ от шельмования науки, научного знания и их физических носителей и, наконец, «совершенствование социалистической демократии и законности, упорядочения работы партийных организаций, общественных нравов и стиля партии». Многим делегатам, особенно тем из них, кто участвовал в заседаниях многочисленных партийных форумов с момента образования КНР, было удивительно услышать из уст Ху Яобана такую, в общем-то, казалось бы, очевидную истину: «Основная цель социалистического производства и строительства — постоянно удовлетворять растущие материальные и духовные потребности народа», а не готовиться к ядерной войне с «советскими ревизионистами».

Впервые с высокой партийной трибуны прозвучала и прямая марксистская оценка того, что произошло со страной и её гражданами в годы фактически единоличного правления Мао Цзэдуна: деформация общественных отношений и базовых институтов социалистической демократии привела к нарушению прав личности, самоуправству и беззакониям, хищению общественного и государственного имущества, семейственности и коррупции. «Десятилетняя смута, — откровенно и с болью в голосе признал Ху Яобан, — смешала критерии истинного и ложного, доброго и злого, прекрасного и безобразного, и устранить её пагубные последствия в духовной сфере намного труднее, чем в материальной. По этим, да ещё по иным, вполне понятным, причинам в общественных нравах существует немало серьёзных проблем».

Старый коммунист, вступивший в КПК совсем молодым в 1938 году, предложил на съезде партийную реформу, и если бы она осуществилась в полном объёме, то китайские коммунисты наверняка вернули бы себе в полном объёме ту авангардную роль и тот авторитет, который был у них в годы подполья и антияпонской освободительной войны. Ху Яобан, долгие годы возглавлявший китайский комсомол, находившийся на партийной работе в провинции, многократно битый и пытанный хунвейбинами в годы «культурной революции», прошедший ссылку, лагерь по перевоспитанию, тяжёлый физический труд среди простых крестьян, видел в патриархальных нравах, кумовстве, царящих в аппарате КПК, отсутствии там профессионально подготовленных, да и просто минимально грамотных людей, чрезмерной концентрации власти в одних руках, совмещении постов и, как следствие, в бюрократизме, разбухании штатов «помощников и заместителей» — главные причины потери связи партии с массами. «Партийные организации лишены должной боеспособности или даже находятся в парализованном состоянии», многие руководящие коммунисты, «впадая в анархизм и архиэгоизм, подрывают организационную дисциплину партии, разводят групповщину, чем наносят огромный урон интересам» КПК и всех трудящихся, указывал он.

Предложения Ху Яобана касались всестороннего упорядочения работы партии и партийных рядов для избавления от лиц, нарушающих Устав КПК и законы КНР, совершающих экономические преступления или активно участвовавших в расправах над невинными людьми в годы «культурной революции», саботирующих политическую линию ЦК КПК. Такая работа и впрямь была начата вскоре после съезда, в 1983 году и скоротечно свёрнута в июне 1987 года, через полгода после отстранения Ху Яобана от руководства ЦК КПК, осуществлённого Дэн Сяопином, Бо Ибо и другими ветеранами-маоистами, инкриминировавшими ему ни много, ни мало как «буржуазную либерализацию» и «духовное загрязнение».  Показательно, что главным обвинителем Ху Яобана на заседании постоянного комитета политбюро ЦК КПК выступил Бо Ибо, возвращённый к активной политической жизни Ху Яобаном, а председательствовал на этом импровизированном партийном судилище реабилитированный Дэн Сяопин. Стоит напомнить, что всю работу по пересмотру липовых дел и реабилитации честных коммунистов в 1977—1982 годах возглавлял никто иной, как Ху Яобан, тогдашний заведующий орготделом ЦК КПК и позднее — генеральный секретарь и председатель ЦК.

XII съезд КПК принял новый партийный Устав, в которым впервые за всю историю партии появилась статья о правах членов КПК и были установлены процедуры выборов в руководящие партийные органы: до того все секретари и члены комитетов попросту назначались либо утверждались — в зависимости от уровня — в канцелярии Мао и нижестоящих функционеров. Новый Устав впервые ограничил сроки полномочий центральных и местных партийных органов и установил регулярность созыва их заседаний. Для ветеранов партии, находившихся на своих постах до самой смерти и ставших тяжёлым балластом в работе ЦК КПК и провинциальных парткомов, был введён институт комиссий советников. И, наконец, ради перехода к коллегиальному и подотчётному ЦК руководству политбюро был упразднён придуманный в 1945 году специально для Мао Цзэдуна пост председателя ЦК КПК с широчайшими полномочиями. Вместо него был предусмотрен коллективный орган — секретариат ЦК, возглавляемый генеральным секретарём, которым после съезда вновь стал Ху Яобан. Заметим, что и состав ЦК, избранный  XII съездом КПК, обновился более чем на 60%.

XII съезд КПК стал поворотным и в международной политике КНР. Вместо разговоров о «трёх мирах», подготовке к новой мировой войне и необходимости блокирования против «современного ревизионизма» (то есть нашей страны, СССР) с империалистическими державами на Западе и Востоке, что так любили Мао Цзэдун или Дэн Сяопин, докладчик высказал намерение строить равноправные отношения со всеми странами на основе принципов мирного сосуществования. Впервые руководитель КПК не стал говорить о гегемонии «идей Мао Цзэдуна» в международном коммунистическом движении, а предложил  развитие отношений с братскими партиями на основе марксизма и в соответствии с принципами «независимости, самостоятельности, полного равноправия, взаимного уважения и невмешательства во внутренние дела друг друга». Это относилось и к советским коммунистам. Уже на съезде Ху Яобан прямо заявил о намерении наладить отношения с СССР. Чуть позже, 18 октября 1982 года, общаясь с французскими журналистами, генеральный секретарь ЦК КПК сказал, что китайская сторона «искренне желает устранить все преграды, мешающие нормализации советско-китайских отношений». Тем самым стартовал процесс, завершившийся в мае 1989 года в ходе визита генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачёва в Пекин. Это было через месяц после кончины Ху Яобана…

***

Вспоминая сейчас о событиях тридцатилетней давности в другой стране, казалось бы, таких далёких от нас по времени и географически, стоит обратить внимание на два момента. Первый — о силе мифов и легенд, плотно внедрившихся в общественное сознание у нас в стране: о некоей «особой роли» Дэн Сяопина как «отца китайских реформ». Это представление перекочевало к нам из нынешнего Китая, где находящиеся у власти наследники адепта «капитализма под красным флагом» всячески не заинтересованы в том, чтобы люди знали об иных, марксистских, вариантах развития КНР, имевших при Ху Яобане шансы на успех. Не заинтересованы в этом и  западные аналитики, китаисты, журналисты — по вполне понятным соображениям, в силу которых пусть и диктатор, но явный антисоветчик и сторонник рыночных реформ Дэн Сяопин им ближе, чем искренний и идейный коммунист.

Второй — о том, что в рядах КПК помимо националистов-маоистов всегда существовало и марксистское, реалистическое, интернационалистское течение: коммунисты, думавшие об интересах трудящихся своей страны, то есть об её подлинной независимости, демократии и социализме; умевшие активно и бесстрашно действовать в интересах страны и народа; не боявшиеся признавать свои ошибки. «Не только в Китае, но и во всём мире имеются те, кто считают, что образ социализма не так уж и хорош. Это факт. Если этот образ не хорош, то это означает, что мы сами не смогли своей работой сделать его хорошим. Причём это находит своё проявление, главным образом, в двух вещах, — сказал в одном из интервью Ху Яобан. — Во-первых, в том, что экономика развивается не быстро. Во-вторых, в том, что в политической области у нас имеются погрешности, у нас есть недостатки при подходе к таким вопросам, как демократия, права человека…»

…Ныне КНР переживает непростое время: экономические проблемы, рост социальной  напряжённости, увеличение количества акций протеста и числа их участников на предприятиях и на селе. Не исключено, что справедливые и по большому счёту антикапиталистические требования китайских рабочих и крестьян найдут отклик среди части руководителей китайских коммунистов. Если этого не случится, то трудящиеся КНР будут вынуждены задуматься о создании новой политической силы, отражающей их подлинные интересы. В любом случае, уроки XII съезда КПК и опыт жизни и деятельности настоящих китайских коммунистов, одним из которых был товарищ Ху Яобан, будут рано или поздно ими востребованы.