– Ты спросил меня: “Почему народ принял рабство, почему не сопротивлялся до конца?”
Нужно отличать самопожертвование во имя любви – благородное самопожертвование – от самоуничтожения из-за отчаяния – низменного и недостойного. Жертвуют собой божеству, им может быть царство, содружество, храм, что примет отданную тобой жизнь – жизнь, на которую ты себя тратишь.
Есть люди, которые готовы пойти на смерть во имя других, даже если эта смерть бесполезна. Она облагораживает живых, у живущих прозревают глаза и сердце.
Какой отец не вырвется из удерживающих его рук и не бросится в бездну, где гибнет сын? Ты захочешь и не сможешь его удержать. Но можно ли хотеть, чтобы оба они погибли? Кому стало лучше от двух смертей?
Почетно сияющее самопожертвование – не самоуничтожение.
< …>
Не стоит ненавидеть пренебрежение жизнью, ибо, если ты жертвуешь жизнью большему, чем ты сам, жертва твоя становится взаимодарением.
<…>
Заговорив о смерти, ты вспомнил об инстинкте самосохранения. Мы инстинктивно страшимся смерти, и ты неоднократно наблюдал, как любое животное стремится выжить во что бы то ни стало. “Стремление выжить, – твердишь ты мне, – берёт верх над любым другим стремлением. Дар жизни бесценен, и мы спасём его любыми средствами”. Если так, то для тебя естественно стать героем, защищая свою жизнь. Ты будешь мужественным в осаде, завоевании, грабеже. Тебе вскружит голову хмель силы в тот миг, когда поставят на кон твою жизнь. Но ты никогда не согласишься умереть незаметно, безмолвно, унеся с собой тайну, полученную как дар.
Однако посмотри, отец бросился в морскую бездну, потому что в ней тонет его сын, личико его мелькает время от времени на поверхности, бледное, словно луна в просвете облаков. Я спрошу тебя: “Что же, над этим человеком инстинкт самосохранения не властен?”
– Властен, – ответишь ты. – Но инстинкт – вещь сложная. Действует он и в отце, и в сыне. И в военном отряде, который посылают на смерть. Но отец привязан к сыну…
Ответ твой путан, изобилен словами. Но вот что скажу тебе я:
– Конечно, инстинкт самосохранения существует. Но он только часть инстинкта более могущественного. Главное в нас – инстинктивное желание жить вечно. Тот, кто живёт телесной жизнью, печётся о теле. Тот, кто жив любовью к ребёнку, печётся о ребёнке, продлевая им свою жизнь. Тот, кто живёт любовью к Богу, ищет вечности, поднимаясь к Нему. Жаждешь ты не неведомого – жаждешь обрести то, что значимей, прочнее и долговечнее тебя, и для каждого самым значимым становится что-то своё. Каждый любит что-то свое и по-своему. И я могу обменять твою жизнь на то, что для тебя любимей и значимей, ни в чем тебя не обездолив.
Антуан де СЕНТ-ЭКЗЮПЕРИ. Цитадель
