Дмитрий ЖВАНИЯ

«Журналистика умерла, а мы пытаемся играть в нее так, как будто она на подъеме. Пытаемся взбодрить жаркими ласками девушку, а она уже давно бабушка, к тому же мертвая…» — написал мне мой старый друг и коллега, благодаря содействию которого в свое время я стал журналистом.

И я его понимаю. Он пришел в журналистику во время Перестройки, когда все было можно. Пиши, о чем хочешь, ругай, кого хочешь, предлагай разные идеи. И он писал, и он ругал и предлагал. Потом в 90-е начались информационные войны, разные кланы обличали друг друга во всех грехах с помощью журналистов-ландскнехтов. Обличая, например, губернатора, нужно было молчать о злоупотреблениях его соперника, который тебя нанял. Не бог весть какая свобода, но все же — тонус. А читатели и зрители, чтобы разобраться в происходящем, покупали издания одного и второго лагеря, смотрели политические и информационные передачи вначале на одном канале, а потом на другом, а потом — сравнивали. Какая никакая, а конкуренция.

А что теперь? Везде унылый бубнеж. Телевизор смотреть просто невозможно. Из табакерки достают то одного черта, то другого. На время одного запирают, чтобы он приобрел образ пострадавшего за свою смелость, а потом достают, убирая другого.

Я не знаю, кто заказал Олега Кашина: «Наши», «Молодая гвардия», нацики, губернатор Псковской области Андрей Турчак или строители дороги через Химкинский лес. Важно, что в стране создана такая атмосфера, что за текст можно умереть

В провинции (а Петербург, где я живу и работаю, в информационном смысле — глухая провинция) вообще тоска. Большинство людей, которые светятся на столичном ТВ, я хотя бы лично не знаю. А с петербургскими провинциалами я знаком отнюдь не заочно. Знаю, что они из себя представляют. Где-то полгода назад меня пригласили на телеканал, якобы независимый, который якобы не боится критиковать власть, поучаствовать в ток-шоу о свободе слова. Сидел я в студии и думал: «Если скажу что-нибудь против долбанного Охта-центра, оставят они это в эфире или нет? Конечно, нет! Так как канал этот отчасти газпромовский».

Люди, которые с провинциальным пафосом (а многие из них приехали в город на Неве из разных медвежьих дыр) что-то вещают с экрана, порой выглядят как скоморохи на пенсии. Забавляют и молодые пройдохи, которые работают на телевидении за копейки в качестве мальчиков и девочек на побегушках, а ведут себя так, будто поймали бога за яйца.

Есть у нас в Петербурге популярный портал, на котором вы никогда не найдете информацию с критикой Газпрома. Все очень просто: за блокирование этой информации издатели сайта получают от Газпрома миллион рублей ежемесячно.

И наконец, наш петербургский Союз журналистов, где я состою лет семь. Год назад я остался без работы после выхода ряда статей, в которых меня обвинили в информационном рэкете и в террористическом заговоре против Газпрома. Рано или поздно это должно было произойти, я даже удивлен, что меня так долго терпели. Что должен был сделать Союз журналистов в этой ситуации? Как минимум провести свое расследование.

Если бы я действительно оказался информационным рэкетиром и террористом, меня бы надо было исключить из Союза журналистов, выгнать из этой честной компании поганой метлой, а если бы расследование показало, что я честный человек, Союз журналистов должен был бы мне помочь с трудоустройством. Но никакого расследования проведено не было, несмотря на то, что председатель нашего Союза возглавляет агентство, которое занимается журналистскими расследованиями. Но я не удивлен. А чего удивляться, если заказчик информационной кампании против меня и всего медиа-агентства, которое я возглавлял до декабря прошлого года (очень богатый человек, который некоторое время входил в правительство города, а мы его уличили в хамстве в адрес журналистов, после чего его чиновничья карьера пошла под откос), — бизнес-партнер председателя Союза?

Поэтому я понимаю своего давнего друга. Но считаю, что он не прав. Журналистика в нашей стране жива. Российская журналистика жива, потому что в нашей стране убивают журналистов, избивают их до смерти. Значит, они своими текстами беспокоят кого-то. Во время Перестройки можно было писать и говорить, что угодно. Но когда тебе все разрешают, большой силы в объявлении правды нет. Другое дело сейчас.

Я не знаю лично ни Михаила Бекетова, ни Олега Кашина. Я знаю лишь то, что они обличали чиновников, произвол милиционеров, защищали Химкинский лес. Я читал их статьи, и это — журналистика с большой буквы. Живая журналистика, а не «мертвая бабушка». На мертвых бабушек из-за угла не нападают, железными прутьями их не избивают, фаланги пальцев им не расплющивают.

Мне интересно: как себя чувствует сейчас Шнур? Он будет петь свою песню про Химкинский лес? Наверное, будет, ведь ему за это «рубль» капает.

Я не знаю, кто заказал Олега Кашина: «Наши», «Молодая гвардия», нацики, губернатор Псковской области Андрей Турчак или строители дороги через Химкинский лес. Важно, что в стране создана такая атмосфера, что за текст можно умереть. А чтобы умереть, нужно быть настоящим живым журналистом.

Сейчас приходится слышать, что, мол, не надо канонизировать Кашина. Он будто бы начинал в Калининграде как национал-большевик, а потом сотрудничал с такими прокремлевскими изданиями, как сайт «Взгляд» и газета «Re-акция», затем сблизился с антифа и анархистами. И что из этого? Если на то пошло, мне никогда не нравились люди, которые «выбрали свой путь раз и навсегда».

Мне глубоко наплевать, кем начинал Олег Кашин. Я знаю, что сейчас он находится между жизнью и смертью. И в этом состоянии он оказался, потому что писал то, что не нравилось апологетам власти.

В этой ситуации мы, чтобы выразить солидарность с Олегом, должны распространять его статьи:

О защите Химкинского леса:

Обещали, что каток проедет по всем
// «Химкинский заложник» Максим Солопов дал первое интервью
Газета «Коммерсантъ»   № 196 (4496) от 21.10.2010

Кто в лес, кто по права
// В Химкинском лесу стало тихо, но дискуссии не умолкли
Газета «Коммерсантъ»   № 159 (4459) от 31.08.2010

Праздник не по слушаниям
// Объявленные властями дебаты о Химкинском лесе еще не начались, но уже обострились
Газета «Коммерсантъ»   № 158 (4458) от 28.08.2010

Дорога уперлась в президента
// Дмитрий Медведев приостановил распоряжение Владимира Путина о строительстве трассы Москва—Петербург
Газета «Коммерсантъ»   № 157 (4457) от 27.08.2010

Милицию не устроил хардкор
// В рамках дела о разгроме химкинской мэрии задержаны 77 антифашистов
Газета «Коммерсантъ»   № 153/П (4453) от 23.08.2010