Египет выбрал «братьев-мусульман»

Руслан КОСТЮК, доктор исторических наук, профессор факультета международных отношений СПбГУ

Растянутые на три этапа законодательные выборы в Арабской Республике Египет, начавшиеся ещё в конце ноября и закончившиеся в середине января, имеют громадное значение для понимания эволюции процессов «Арабской весны». Египет традиционно играет первостепенную роль в арабском мире. Так было раньше, так есть и теперь. Вспомним, к примеру, как бились за Египет великие державы во второй половине ХХ столетия. И дело не только в том, что это самая многочисленная арабская страна и именно ей принадлежит Суэцкий канал. Для арабо-мусульманского мира значение АРЕ, действительно, уникально.

Замороженная весна

Об «Арабской весне» или «Арабской революции» всерьёз заговорили именно после отставки Хосни Мубарака в феврале 2011 года. Тогда стало понятно, что массовые волнения в арабском мире приняли по-настоящему наднациональный (надгосударственный) характер. Впрочем, лично я придерживаюсь той точки зрения, что прошлогодние события в АРЕ были чем угодно (да, широкими народными волнениями), но только не революцией. В самом деле, Х. Мубарак отстранён от власти и отдан под суд, правящая и ещё недавно всесильная Национально-демократическая партия запрещена и её имущество национализировано. Но реальная власть оказалась в руках Высшего совета вооружённых сил, костяк которого составляют генералы и старшие офицеры, сформировавшиеся как профессионалы именно при правлении НДП. В составе нынешнего правительства Египта – преимущественно лица, тесно связанные с государственной бюрократией мубараковского периода.

Исходя из вышесказанного, следует ли удивляться, что широкие народные массы, по совести, не увидели за прошедший год грандиозных перемен. Да, в стране легализовали десятки политических партий, движений, блоков и общественных организаций. Это, конечно, продвижение вперёд, но… Коррупция по-прежнему донимает АРЕ на всех уровнях, кумовство процветает в эшелонах власти снизу доверху, экономика находится в тяжелейшем состоянии. Недавно появилась информация о том, что правительство АРЕ обратилось к МВФ с запросом о новом кредите в 3,2 млрд долларов. Дефицит общественного бюджета в современном Египте составляет 11% от ВНП (при этом он на 15% финансируется зарубежными кредитами). Громадные потери после «революции» понёс туристический сектор – второй по важности для экономики после эксплуатации Суэцкого канала наполнитель национальной казны: потери туристической отрасли в 2011 г. оцениваются в 9 млрд долларов. Золотовалютные резервы за последние десять месяцев сократились на треть и составляют сейчас 21-22 млрд долларов.

С учётом того, что основную массу египетского населения составляют люди с низкими доходами, нерешённость социальных проблем как нож режет египетское общество. А ведь уровень безработицы в АРЕ после свержения Х. Мубарака возрос на 13%. А египетская беднота, в своём большинстве, жаждет вовсе не многопартийности и демократических свобод. Она более заинтересована в справедливом разделении национальных богатств. В конечном итоге, именно колоссальный разброс в доходах разных страт египетского общества, неравномерное развитие отдельно взятых провинций, низкий уровень грамотности населения и широкое распространение идей «политического ислама» и привели к тем результатам парламентских выборов, которые мы имеем: на всех трёх этапах выборов свыше двух третей разыгрываемых мандатов достались партиям исламистской ориентации. Светские партии (как левые, так и либералы) получили у сограждан заметно меньшую поддержку. При правлении Х. Мубарака режим тормозил развитие левых и либералов, но всё же главные удары наносил по исламистской оппозиции. Вот, видимо, возмездие и пришло.

Исламское наступление

Основным победителем на выборах в нижнюю палату парламента стала Партия свободы и справедливости (ПСС), созданная на базе наиболее популярной в стране оппозиционной (на сегодня, надо полагать) силы – общества «Братьев-мусульман». ПСС, получив поддержку бедноты, крестьянства и жителей небольших городов, обещает своим избирателям свободу, справедливость, равенство, безопасность, чистку государственного аппарата и, конечно же, «верховенство шариата». Правда, добиваться дальнейшей исламизации египетского общества «Братья-мусульмане» и их политическая партия обещают эволюционным путём, без насилия. Риторика ПСС, получившая на выборах поддержку свыше 35% электората, не должна вводить в заблуждение: в плане экономики и политики мы имеем дело с чётко консервативной силой, ратующей за – процитируем её программу – «капитализм без манипуляций и монополий». С учётом того обстоятельства, что при любой конфигурации будущего парламентского большинства именно ПСС станет ключевой силой в правительстве, крен АРЕ вправо гарантирован.

Если о ПСС мы говорим как о консервативной силе, то в случае с «Аль-Нуром» или «Партией света» впору говорить об откровенных реакционерах. Имея примерно тот же в социальном отношении электорат, что и ПСС, эта партия отныне становится второй по влиянию политической силой в АРЕ с поддержкой около четверти избирателей. «Аль-Нур» также выступает «против монополий и трестов», в поддержку «ислмаского предпринимательства». Выражая интересы салафитских кругов, данная партия в принципе не вписывается в республиканскую традицию. Салафиты ориентируются на тот тип общества (по крайней мере, в том, что касается взаимоотношений государства и религии, роли женщин в общественно-политической жизни, силы шариатских законов), который сложился в Саудовской Аравии. Вряд ли ПСС готова к сотрудничеству с «Партией света» в правительстве, но очевидно, что отныне не светские силы будут главными политическими конкурентами для «Братьев-мусульман».

Светское отставание

Заметно отстали от исламистских партий и по числу полученных голосов, и по депутатским мандатам те, кого относят в АРЕ к светской оппозиции. Это касается, в частности, старой либеральной партии «Новый Вафд» («Новая делегация»), легально работавшей при прежнем режиме. Поддержка либералов, выступающих за экономические и социальные реформы, развитие представительной демократии, гражданские свободы, религиозную терпимость, независимость юстиции от исполнительной власти, стабилизацию цен, оказалась в районе 8%. По многим вопросам внутриполитического развития АРЕ «Новый Вафд» имеет схожие позиции с «Египетским блоком» (ЕБ), заручившимся на выборах поддержкой около 10% избирателей.

ЕБ представляет собой левоцентристский альянс, состоящий из умеренно социалистической партии «Тагамму» (Национальной прогрессивной юнионистской партии), Свободной египетской партии и Египетской социал-демократической партии. Часть партфункционеров запрещённой НДП, по некоторым сведениям, баллотировались через ЕБ; он получил поддержку примерно 10% населения. ЕБ продвигает такие идеи, как модернизация госаппарата, социальная справедливость, развитие научного потенциала и образования, борьба с религиозной, расовой и половой дискриминацией. Несколько мандатов достанется также левому альянсу «Революция продолжается», который объединяет левых социалистов и коммунистов Египта – Социалистический народный альянс и Египетскую социалистическую партию.

Даже если по тактическим соображениям ПСС пойдёт на создание коалиционного кабинета с участием «Нового Вафда» или ЕБ (а возможно и их обоих, по недавней аналогии с Тунисом), абсолютно очевидно, что новый кабинет в АРЕ окажется под контролем исламистов. Другое дело – военные. Генералитет не желает уходить с политической сцены АРЕ, не желает предоставлять исключительно новоизбранному парламенту широту полномочий по выработке новой Конституции страны. Замминистра обороны АРЕ генерал Мухтар аль-Мулла в конце 2011 года уже предупредил, что армия не останется безучастной, если новое правительство страны будет проводить курс «в ущерб интересам, экономики, безопасности и отношениям с международным сообществом».

Вскоре Египет ожидает новая электоральная баталия: теперь за места в верхней палате парламента – Совете Шуры. Так что и новый, 2012 год, ожидается весьма напряжённым для египетской политики.