Дмитрий ЖВАНИЯ. Пошлая скорбь

В реакции на крушение российского авиалайнера над Синаем многое раздражает. Если не всё. А я ведь не смотрю телевизор. Если бы смотрел, то, наверное, меня бы тошнило. «Из трагедии с самолётом сделали шоу какое-то. Сутки крутят в новостях», — сообщает мне тот, кто иногда телевизор всё-таки смотрит.

Зачем РБК выложил в Сеть ссылки на страницы в социальных сетях жертв авиакатастрофы? Чтобы мы все посочувствовали им? Так их нет в живых. А родственникам погибших сам факт того, что миллионы людей разглядывают фотографии их близких, которых они потеряли в одно мгновение, должен причинять боль. Общество зрелища всё выставляет напоказ — в том числе смерть и трагедии.

Информация о гибели на шоссе какой-нибудь семьи вызывает в людях сочувствие. Но не более. Об инциденте быстро забывается. Гибель авиалайнера с более чем двумя сотнями пассажиров, в том числе — детей, отражается общественным шоком. И эта концентрированная смерть порождает нездоровый интерес толпы, который подстёгивается средствами массовой истерии. Трагедия приобрела громкое медийное звучание. И люди спешат показать свою сопричастность. То, что мы наблюдаем сегодня, — это проявление некрофильского инстинкта масс. Но близким погибших не станет легче от того, что с Дворцовой площади в небо запустили воздушные шарики или разложили на площади цветы и мягкие игрушки.

Близким погибших наверняка хочется, чтобы их не трогали. Им нужно пережить боль. Им нужна помощь психологов, которая низводится на нет вакханалией нездорового сочувствия. На все эти спонтанные панихиды, судя по фото, сбегаются и городские сумасшедшие. Им всё равно, где на людей посмотреть, а главное — себя показать: на крёстном ходе, антивоенном шествии, митинге за порядок в ЖКХ или «Стратегии-31». Произошла трагедия — и они опять тут как тут.

Устраивать мемориал по погибшим с плюшевыми мишками на стеле с надписью «Ленинград» в Александровском парке, на аллее городов-героев, мягко скажем, совсем неуместно. Полиция совершенно верно поступила, что запретила это делать. Это всё равно, что возлагать цветы по погибшим в автокатастрофе на Пулковском или Московском шоссе к фигурам монумента героическим защитникам Ленинграда.

В Синае разбились самые обычные люди. Обыватели то есть. Они улетели в Египет из петербургской осени, чтобы погреться под Солнцем, а когда возвращались домой, что-то произошло в небе. Любой, кто летает на самолётах, может оказаться на их месте. Когда космонавт, боец спецназа, военврач, спасатель и т. д. гибнут при выполнении своей работы, мы имеем дело с героизмом. А авиакатастрофа — это фатальная трагедия из того же ряда, что любая другая авария или стихийное бедствие. Для чего нужны эти шоу? Если верующий — помолись за души погибших, а если атеист — то для кого ты кладёшь медвежонка в спонтанный мемориал?

Конечно, выражать сочувствие даже в такой, прямо скажем, пошлой форме, лучше, чем веселиться с раскрашенной под зомби рожей после того, когда стало известно о трагедии. Я субботним вечером был в центре Петербурга по делам и с удивлением смотрел на молодых болванов и идиоток, которые в масках смерти бодро шли праздновать хэллоуин. Такое тупое равнодушие тоже заставляет задуматься о душевном здоровье. Хотя я не исключаю, что на следующий день некоторые из тех, кто в ночь с субботы на воскресенье праздновал хэллоуин, пошли на воскресные скорбные мероприятия. Ведь СМИ только и делают, что подстёгивают истерию.

Я долгое время работал в прессе и знаю, как она отрабатывает эти «информационные поводы». Работал я и в жёлтой прессе, где этими поводами только и кормятся. Почему-то в такого рода изданиях считается высшим пилотажем взять комментарий у близкого родственника погибшего. Помню, мне однажды пришлось звонить матери парня, который медленно погибал, зажатый между вагонами. Он вышел в переход между вагонами, чтобы отлить, а в этот момент электричка сошла с рельс и его зажало. Что может сказать мать на эту тему? Каким он парнем был? Для чего ей звонить? Ездил я домой и к родителям девочки, которая погибла от взрыва в мусоропроводе, произошедшего от того, что какой-то кретин кинул в него тряпки, пропитанные бензином, а другой олигофрен, проходя мимо, бросил в мусоропровод не потушенный окурок. Что скажут горем убитые родители? Они ничего и не сказали. Отец девочки лишь предположил, что в деле есть «чеченский след» — дело было в самом начале «второй чеченской».

Но тогда социальные сети только появлялись. А сейчас они — большое подспорье в нелёгкой работе корреспондента «популярного издания». СМИ сейчас вошли в такой раж, что похоронили молодожёнов, которые вылетели из Шарм-эш-Шейха за неделю до жуткой трагедии. Представляю себе, что чувствовали эти ребята, видя своё фото в эфире ведущих телеканалов с надписью: «Последние кадры жертв авиакатастрофы A321». «Не нужно по нам СКОРБИТЬ!!! Мы ЖИВЫ!!! У нас уже нет слов… Мы не летели этим рейсом! СМИ очень сильно ошиблись и за эту ошибку они ответят!!!» — негодует «жертва» в своём Инстаграме.  И ладно бы, если журналистами двигало сочувствие. Как правило, это — погоня за тиражами, посещаемостью, рейтингами.

И напоследок о политизации катастрофы. Как только появились подозрения, что катастрофа нашего самолёта на Синае стала следствием террористического акта, некоторые профессиональные критики путинского режима воспряли духом. Им так и хочется закричать (а некоторые уже не сдерживаются): «Мы же предупреждали, что за бомбардировки ИГИЛ, за операцию в Сирии, Россия будет платить жизнями мирных граждан». Будто мы до этого не платили жизнями граждан за другие операции. Этим профессиональным критикам нужно подтверждение их слов. И вот, кажется, оно — подтверждение. Как тут не возрадоваться.

P.S. Я предупредил в начале текста, что не смотрю телевизор, но после того, как я этот текст написал и выложил, узнал, что в эфире ведущего телеканала один из эксперт из числа записных патриотов доказывал, что российский лайнер над Синаем сбил ракетой истребитель НАТО… Надо уже, наверное, смириться с тем, что массовые трагедии становятся у нас отличной приправой для пошлого политического шоу.