Рискуя навлечь на себя гнев и презрение «представителей прогрессивной общественности», я отказываюсь вместе с ними биться в истерике, крича «Защитим Исаакиевский собор!»… От кого защищать? Что за угроза нависла над собором, после того, как власти передали его в управление Русской православной церкви? На самом деле внятных ответов нет. Если только причитания и попытки выдать, по сути, административный, имущественный и финансовый конфликт за столкновение «мракобесия» и культуры, где церкви отводится роль силы тёмной, едва ли не инквизиции, которая посягает всё светлое и прекрасное.
На самом деле европейский опыт показывает, что церковь прекрасно справляется с управлением храмами-памятниками. Об этом я написал текст, который разместили на консервативном ресурсе «Интересант», и сейчас я этот текст выкладываю на Sensus Novus. А на обвинения в «примирении с властью» я отвечу словами одного ведущего политика первой половины ХХ века: «Мы хотим быть аристократами и демократами, консерваторами и либералами, реакционерами и революционерами, легалистами и антилегалистами — в зависимости от обстоятельств времени, места и обстановки». Вот сейчас «обстоятельства времени, места и обстановки» требуют от нас быть «консерваторами» и «реакционерами».
Хотя кто консерватор, а кто революционер в этом вопросе? Те, кто хочет оставить всё, как при советской власти? Или те, кто за то, чтобы применить в России европейский опыт взаимодействия церкви и государства в области управления храмами — памятниками культурного наследия? На самом деле решение о передаче такого собора, как Исаакиевский, Русской православной церкви — самое что не на есть революционное.
Наверное, те, кто знаком с европейским опытом, но не хотят передачи Исаакиевского собора Русской православной церкви, заявят, что одно дело «просвещённые западные католики», а другое — «русские православные мракобесы». Действительно «православные хоругвеносцы», казаки с лампасами, люди с «оскоблёнными чувствами», пьяные батюшки на Ferrari, нахрапистые «пастыри» с дикими идеями, юбки в пол, бабушки — бывшие комсомольские активистки, которые учат, что можно делать в церкви, а что нет, Наталья Поклонская с портретом Николая II на марше «Бессмертного полка», Хирург с крестом на груди — вся эта крестящаяся жуть порождает очень плохие ассоциации, когда речь заходит о Русской православной церкви. И ей надо бы от всей этой жути откреститься. Одёрнуть её. Приструнить, чтобы не компрометировала. И то, что церковь всё ещё этого не сделала, — большая её ошибка. Ибо этим пользуются её противники, указывая на весь этот жуткий набор как на реальное русское православие.
Получая в управление Исаакиевский собор, Русская православная церковь получает отличный шанс доказать, что она умеет обращаться с культурным наследием не хуже, а то и лучше, чем светские власти, озабоченные лишь извлечением прибыли. Тем более, что в данном случае культурное наследие — культовое здание. И западный опыт, прежде всего опыт католической церкви, должен помочь Русской православной церкви пройти этот тест. А маятник Фуко, который запустили в Исаакиевском соборе 12 апреля 1931 года, в день открытия в храме одного из первых в советской России антирелигиозных музеев, пусть полежит в другом месте. В каком-нибудь другом музее. Итак — текст:
О чём молчат либералы. Или храмы под управлением «мракобесов»
Либеральный баттхёрт по поводу передачи Исаакиевского собора Русской православной церкви вызывает удивление. Либералы любят говорить, что на Западе в общем и целом всё организовано правильно. Но почему-то, когда в России в области взаимоотношений церкви и государства решили сделать, «как на Западе», они начали возмущаться.
Возьмём, например, Собор Парижской Богоматери, знаменитый Нотр-Дам де Пари. Франция — весьма антиклерикальная страна. И тем не менее собор принадлежит католической церкви. Более того: это кафедральный собор парижской епархии, в котором регулярно проводятся богослужения. Так, именно в Нотр-Даме 15 ноября 2015 года прошла поминальная месса по жертвам терактов, совершённым в Париже исламистами за два дня до этого. Я был в те дни в Париже. В связи с подготовкой к мессе собор был закрыт во второй половине дня и оцеплен усиленными нарядами полиции, но из соображений безопасности, а не каким-либо другим.
Был лишь один временной отрезок, когда Собор Парижской Богоматери отняли у католиков — 10 ноября 1793 года (20 брюмера II года Республики) якобинцы превратили его в «храм Разума» и, пока их не свергли, отправляли в стенах католической святыни культ Разума и Верховного Существа. Но уже 2 декабря 1804 года в Нотр-Даме Наполеон Бонапарт короновал себя «императором французов». Бонапарт короновал себя сам, но церемонию своим присутствием освящал римский папа Пий VII, с которым Наполеон 15 июля 1801 года подписал конкордат, где католицизм был провозглашён «религией большинства французов» (правда, потом отношения Наполеона и Пия VII испортились).
Либеральная общественность сильно переполошилась из-за передачи церкви Исаакиевского собора, выдавая себя за защитников культуры, а Русской православной церкви отводя роль силы темной. Почему?
То, что Нотр-Дам принадлежит церкви, никак не сказывается на его туристической привлекательности. Ежегодно его посещают 14 миллионов человек. Бесплатно! Платить нужно лишь за посещение смотровой площадки и сокровищницы, где, в частности, хранится одна из самых почитаемых христианских реликвий — Терновый венец Иисуса Христа. За любование всем остальным — великолепными витражами, скульптурами, органом — плата не взымается, как и за знакомство с музейными экспонатами, которые рассказывают об истории возведения собора. На входе охрана не спрашивает людей, кто они по вероисповеданию, да и сами охранники вовсе не обязательно — ревностные католики.
В последние годы независимо от того, кто правит Парижем, правые или левые, парижская епархия и парижская мэрия всегда находят общий язык. Так, в 2013-м, когда мэром французской столицы был социалист Бертран Деланоэ (который не скрывает своей гомосексуальности), городские власти и епархия вместе организовывали юбилейные торжества и мероприятия в честь 850-летия собора. Проходили они почти целый год — с 12 декабря 2012 года до 24 ноября 2013 года. Для собора были отлиты девять новых колоколов (общие затраты на создание новых колоколов оценивались в два миллиона евро), реконструирован орган. В январе почта Франции выпустила две памятные марки с изображением Собора Парижской Богоматери. А парижская епархия разработала «маршрут паломника», который, помимо культового, имел и образовательное содержание, знакомя тех, кто по нему шёл, с малоизвестными фактами из истории собора и территории, которая его окружает.
Всем хорошо известен и другой парижской собор — Базилика Святого Сердца. Сакре-Кёр, как и Нотр-Дам, давно стал один из символов Парижа, культовым туристическим местом. Пусть его история не так велика, как у Собора Парижской Богоматери (его строительство было закончено в 1914-м), но зато, стоя на легендарном Монмартре, он виден из любой точки Парижа. Наряду с базиликами Нотр-Дам-де-Виктуар, Божией Матери Неустанной Помощи и Святой Клотильды, Сакре-Кёр имеет почётный статус «малых базилик» парижской епархии.
В северном пригороде Парижа, Сен-Дени, расположено аббатство бенедиктинцев. Главный монастырь средневековой Франции! Главный его собор, древняя церковь святого Дионисия, является кафедральным собором епархии Сен-Дени. Несмотря на то, что Сен-Дени — не самый спокойный город, туристы церковь святого Дионисия стороной не обходят. Мало того, что она красива и величественна сама по себе, так ещё в её станах находится усыпальница французских королей, поруганная во время Великой французской революции, но затем восстановленная.
Собор Парижской Богоматери, знаменитый Нотр-Дам де Пари принадлежит католической церкви. Более того: это кафедральный собор парижской епархии, в котором регулярно проводятся богослужения.
Да чего говорить: все знаменитые парижские храмы, как и базилики в предместьях французской столицы, принадлежат (не обязательно на правах собственности) церквям (большей частью они католические, но есть и протестантские). Ни в одной из них нет склада или кинозала. В них устраиваются концерты, работают музеи, проводятся экскурсии. Но месса — это святое. Тогда храмы отдаются верующим в полное пользование. А какие ещё должны быть варианты, если мы говорим о храмах?
Ещё раз хочу обратить внимание на то, что Франция — по традиции, заложенной, видимо, Великой французской революцией, — весьма антиклерикальная страна. Так, во Франции закон запрещает публично демонстрировать свою приверженность той или иной религии. Однако католическая церковь и французское государство нашли общий язык в «храмовой области». Храм — это прежде всего место, где молятся, отправляют культ, а потом уже всё остальное. Разве это не логично?
Или возьмём Ватикан. Вот где клерикализм процветает! Ещё бы — теократическое государство. Но папа римский и его подчинённые «мракобесы» не только не мешают развитию туризма, а поощряют его. Музеи Ватикана ежегодно посещают более пяти миллионов туристов, а Собор Святого Петра и того больше. Причём в музеях Ватикана, а это 54 галереи, собраны уникальные артефакты, например, по истории этрусской цивилизации, и произведения искусства. Одна Сикстинская капелла чего стоит, где потолок украшен фресками Микеланджело Буонарроти, а стены — фресками великих флорентийцев: Боттичелли, Перуджино, Гирландайо и Козимо Росселли и другими. За посещение музеев нужно платить, а чтобы попасть в Собор Святого Петра, нужно просто отстоять очередь, которая порой начинается за пределами карликового (самого маленького в Европе) государства.
Наряду с базиликами Нотр-Дам-де-Виктуар, Божией Матери Неустанной Помощи и Святой Клотильды, Сакре-Кёр имеет почётный статус «малых базилик» парижской епархии.
Ватикан заинтересован в наплыве туристов, так как доходы от него — значимая доля его бюджета, на котором строится его некоммерческая плановая экономика. Вот он и продаёт почтовые марки, открытки, ватиканские монеты евро, сувениры, а также билеты в музеи.
Я специально привёл примеры из взаимоотношений католической церкви и туристической индустрии, так как они — на виду. На «цивилизованном Западе». Все знают Собор Парижской Богоматери, Собор Святого Петра… Это, да простят меня католики, — мировые бренды. Каждый при желании может узнать всю информацию о них и убедиться, что «мракобесы в рясах» вовсе не мешают экскурсионной, музейной и туристической практике.
Что же касается православных стран, то в той же Грузии её древние храмы и монастыри — Сиони, Метехи, Светицховели, Джвари и другие — открыты для туристов тоже, от них требуется лишь соблюдения правил посещения храмов.
Зато есть множество примеров ужасного обращения с храмами светскими властями. За ними в нашей стране далеко ходить не надо. Размещение в храмах музеев атеизма, как в Исаакиевского соборе, а потом в Казанском, — это ещё полбеды. Хуже, когда в соборах делали… ледовые катки и бассейны. А сколько храмов взорвали в годы большевистского правления, даже не хочется вспоминать. На фото тех, потерянных навсегда, храмов просто больно смотреть.
В северном пригороде Парижа, Сен-Дени, расположено аббатство бенедиктинцев. Главный монастырь средневековой Франции! Главный его собор, древняя церковь святого Дионисия, является кафедральным собором епархии Сен-Дени.
Кстати говоря, светские власти (большей частью — советские), получая от эксплуатации Исаакия большие доходы, не сильно заботились о его сохранности, что бы сейчас не говорили борцы за «сохранность культурного наследия». Несколько лет назад профессор Санкт-Петербургского политехнического университета Валерий Голод заявил, что «с механической точки зрения состояние собора аварийное»: «Запас прочности иногда бывает от двукратного до шестикратного. Но какая часть из этого запаса исчерпана, а какая продолжает держать конструкцию? Закрывать глаза на это нельзя». Но наши «деятели культуры», рассказывая, как они управляли собором, всё время выдают «арии» в стиле: «Всё хорошо, прекрасная маркиза». Церковь же закрывать глаза на проблемы собора не будет, прекрасно понимая, что доводить храм до разрушения — грех. А деньги, будем надеяться, она научится зарабатывать, глядя на Ватикан.
Но либеральная общественность сильно переполошилась из-за передачи церкви Исаакиевского собора, выдавая себя за защитников культуры, а Русской православной церкви отводя роль силы темной. Почему? Ведь они, либералы, если они действительно люди, которые искренне стоят на страже культуры, должны знать примеры отличного обращения церкви с культурным наследием. Но они — сознательно или нет — рисуют страшные картины того, что произойдёт с Исаакиевским собором и всем музеем под управлением Русской православной церкви. Они будто не слышат, что её представители обещают расширить экскурсионный диапазон в Исаакии, сделать его более историческим и искусствоведческим. А то, что в храме не будут храниться предметы атеистической пропаганды, наверное, естественно. Музей атеизма, конечно, имеет право на существование, как и музей истории религий. Но не в церквах же.
Наверное, всё же либералы нагнетают ажиотаж сознательно. Не по недомыслию. Либеральной оппозиции сейчас, грубо говоря, заняться особо нечем. А здесь такой шанс показать себя защитниками культуры и светского государства, а заодно напомнить о себе. А то ведь забудут.
Читайте также:
Дмитрий ЖВАНИЯ. Клерикализация — отвлекающий манёвр власти
Дмитрий КАРАСЁВ. Воинствующий атеизм превращает левых в маргиналов
