«Антисемиты говорят правду»

Новый сборник по филосемитизму

Михаэль ДОРФМАН

Чем отличается антисемит от еврея? Антисемит утверждает, что евреи злой, грязный и лживый народ. Зато у него всегда найдутся еврейские соседи или сослуживцы — исключительно добрые, чистоплотные и честные люди. Еврей утверждает, что еврейский народ добрый, чистый и честный. Зато у него всегда найдутся еврейские соседи и сослуживцы – исключительно злые, грязные и лживые люди.

Коммерческий бренд

Сколько написано про антисемитизм! Поиск в Гугле выявляет миллионы хитов, десятки тысяч названий книг, статей, цитат знаменитых людей… Родился даже «новый антисемитизм», под которым подразумевается все кажущееся «анти-израильским» и «анти-сионистским». Сюда стремятся включить любой скептицизм по поводу израильской политики и мифологии, да и всякое упоминание о евреях, если оно не исходит из «надёжных источников». Понятие антисемитизма настолько размазано, что широко эксплуатируется даже во внутриеврейской полемике. В 2002-м я написал текст «Антиссемитизм как коммерческий бренд», но не мог себе представить тогда, что его раскрутят так широко.

В нынешнем, 2011 году я смог насчитать 27 названий книг, связанных с антисемитизмом только по-английски. Интересно, что почти вся эта литература не научная, а пропагандистская или полемическая, буквально «для тех, кто в танке». Ведь различные общественно-политические, пропагандистские, политтехнологические и пиарные учреждения в отличие от научных институтов в Америке называются тинк-танк — что-то вроде «думательного танка».

В мире серьёзных академических учреждений существовал Центр изучения антисемитизма в Йельском университете, но после пяти лет работы в начале июня 2011 года его закрыли. Сочли, что занимается больше про-израильской пропагандой, так называемой асбарой, несовместимой с названием научного учреждения. В Центре «изучали» антисемитизм, пропагандируя исламофобию.

По словам главного раввина России Адольфа Шаевича, «суть еврейского вопроса в том, что он существует». Слишком много эмоций здесь замешано. У нас каждый считает себя экспертом в антисемитизме. А что с филосемитизмом? Раз существует такое понятие, значит, где-то нас всё же пылко любят, идеализируют иудаизм, клянутся в своей любви к Израилю. Издательство Кембриджского университета порадовало читателей сборником «Филосемитизм в истории». Чтение обещало открыть нам тех, кто благословляет евреев. Увы, порой филосемиты оказываются куда горше антисемитов. Так же, как и некоторые наши еврейские зелотствующие самоненавистники, многие филосемиты не любят (в лучшем случае) реальных евреев за то, что мы не соответствуем их мессианским идеалам. В книге собран разнообразный материал: от христианских гебраистов XVI века до псевдоеврейского китча века ХХ-го.

Составители сборника Адам Сатклиф и Джонатан Карп отмечают в предисловии к сборнику, что евреи никогда не были полностью довольны феноменом филосемитизма. То ли потому, что еврейство никогда не позволяет себе полностью расслабиться, почувствовать довольство даже самим собой, то ли испытывали сомнения в мотивах филосемитов: «Кто нас полюбит, если мы сами себя не любим?» Да и само понятие «семитизма» (анти- или фило-) представляет нас абстракцией, неким «измом», вроде анархизма или фашизма, а не живым нормальным народом, где всё, как у других, то есть народом, с реальной идентичностью, не укладывающейся в религиозные, классовые и политические рамки.

Рамки филосемитизма

Понятно, почему в еврейских кругах всегда царил скептицизм в отношении этого вопроса. Для недоверия существовали основания. Это хорошо видно из эссе Ларри Фишера о дискуссии по еврейскому вопросу в социалистическом движении конца XIX века. Именно тогда, в 1879 году, Вильгельм Марр ввёл в обиход  определение антисемитизм. Поначалу в антисемитизме не видели ничего зазорного. Политические партии, газеты, профсоюзы с гордостью называли себя антисемитскими, поднимали антисемитизм как флаг, даже если их основная программа и цели были куда шире еврейского вопроса. Антисемитизм вместе с национализмом, антикапитализмом и религиозностью являлся частью национальной самоидентификации консервативных движений, напуганных ростом капитализма. По разным причинам (хорошо показанным в книге Юрия Слезкина «Еврейское столетье») евреи в Европе первыми испытали на себе последствия краха феодальной системы и прихода  капитализма.

Тогда-то и появилось понятие филосемитизма. Фишер отмечает, что родилось оно как раз в кругах антисемитов как презрительное прозвище их оппонентов, что-то вроде чрезвычайно оскорбительного американского ниггер-ловер или русского жидолюб. Филосемит в их устах означал нечто гнусное и извращенное: «Им было очевидно, что тот, кто сопротивлялся антисемитизму, обязательно связан с евреями, не способен устоять перед еврейскими деньгами и властью, всему тому, с чем антисемиты боролись».

Понятно, что те, кто сопротивлялся национал-шовинизму в имперской Германии, в первую очередь Социал-демократическая партия (где в руководстве было много евреев) должны были отмежеваться от филосемитизма. Ев­рей­ский во­прос не за­ни­мал боль­шин­ство со­ци­а­ли­стов Вто­ро­го ин­тер­на­ци­о­на­ла, как ев­ре­ев (например, Розу Люк­сем­бург), так и неев­ре­ев, ви­дев­ших ре­ше­ние на­ци­о­наль­ных про­блем в при­бли­жа­ю­щей­ся со­ци­а­ли­сти­че­ской ре­во­лю­ции, несу­щей эман­си­па­цию всем угне­тён­ным на­ро­дам. Ас­си­ми­ля­ция тогда не была ру­га­тель­ством.

В 1881 году видный нью-йоркский социалист Авраам Каган (ещё не завоевавший известности как писатель и редактор ведущей идишской газеты «Форвард») поехал на конгресс Второго интернационала в Брюссель. Он добивался резолюции, осуждающей антисемитизм. Лидеры социалистических партий Германии и Австрии, Виктор Адлер и Пауль Зингер, оба евреи, яростно сопротивлялись предложению Кагана. Они опасались, что такая резолюция усилит предубеждение публики о социализме как о еврейской затее. Кагану удалось провести свою резолюцию лишь после того, как осуждение антисемитизма дополнили осуждением филосемитизма.

Вильгельм Гумбольт, как никто другой много сделавший для эмансипации евреев, как-то высказался, что очень любит еврейский народ, но избегает иметь дело с отдельными его представителями. Долгое время никто не хотел выглядеть филосемитом. Роберт Хазан, автор статьи «Филосемитские тенденции в западном христианстве», заносит в филосемиты за весьма малые заслуги перед евреями. Так, он видит филосемитизм в писаниях св. Бернарда из Клерво, призывавшего крестоносцев Второго крестового похода  не повторять жутких погромов первого похода: «Иудеи для нас – живое свидетельство истинности Священного Писания, напоминание нам о том, как страдал наш Господь. Они рассеяны по всему миру, и чтобы искупить преступление, они должны быть повсюду живыми свидетелями нашего искупленья». Святой Бернард был видным мистиком, имел много заслуг перед католической церковью, однако вряд ли филосемитизм был одной из его добродетелей. Довольно часто заядлые церковные антисемиты выступали против погромов. Вот выдержка из газеты «Жизнь Волыни», от 2-го сентября 1913 года, взятая из православного издания «Русская беседа» от 6-го июля 2001 года:

«В 1903 и 1905 гг., когда евреи боялись в Житомире погрома по примеру соседних городов, они обращались к архиепископу Волынскому Антонию (Храповицкому). К нему приходил их раввин Скоморовский и просил сказать слово против погрома …и упомянуть в этом слове или в печатном заявлении о том, что евреи не повинны в ритуальных убийствах. В обоих упомянутых случаях моей беседы с раввином, он решительно отказался заявлять о своём непризнании ритуальных убийств, совершаемых евреями, а напротив, выразил своему собеседнику убеждение в том, что эти убийства существуют».

Один из вдохновителей черносотенного движения, основатель московского отделения «Союза русского народа» св. Иоанн Кронштадский одновременно является автором проникновенного манифеста против еврейских погромов. Подобный филосемитизм допускал, а порой и благословлял любые издевательства и преследования евреев, лишь запрещая убивать их физически. Есть хорошая книга Полы Фредриксон «Августин и евреи», где она критически разбирает двусмысленность католическое наследия в отношении евреев. Хазан показывает, что средневековые государи, приглашавшие евреев селиться в их владениях, руководствовались не любовью к еврейскому народу, а меркантильными соображениями. Они стремились создать торгово-посредническую прослойку, которую можно обложить налогами. При нужде в деньгах эти же самые государи грабили и изгоняли своих еврейских поданных.

Впрочем, не стоит спешить выделять евреев из общего исторического контекста, как это делает Хазан (да и большинство пишущих на темы еврейской истории). Отношение феодалов к своим единоверным христианам порой было ещё хуже. Их гнобили, грабили, облагали налогами, продавали в рабство, пользовались правом первой ночи.  Евреи занимали в средневековой социальной иерархии довольно высокое место. Они никогда не были крепостными или зависимыми, на  них не распространялись жестокие цеховые правила в городах. Крестившимся евреям в Европе приходилось давать дворянство не из любви (которой не было), а просто для того, чтобы и в христианстве люди могли сохранить своё социальное положение.

Союзники по исламофобии

Где-то к XI столетию христианство определилось в своём негативном отношении к иудейству. Евреям, в отличие от других многочисленных европейских меньшинств, разрешили жить, но лишь в гетто. В мусульманском мире отношение к иудеям, да и вообще к этно-религиозным меньшинствам было куда более терпимым. Популярная сегодня концепция о «иудейско-христианских ценностях», которые Запад якобы защищает в «столкновении цивилизаций», может быть хороша для израильской пропаганды и исламофобского евангелистского миссионерства, однако исторической проверки она не выдерживает. Статус «зимми», который предоставлялся в исламском обществе «народам книги», христианам и иудеям, а также некоторым другим меньшинствам, налагал определённые ограничения и налоги, однако позволял полную религиозно-общинную автономию, гарантировал свободу передвижения и многие другие права, недоступные евреям в христианском мире. Преследуемые в Европе евреи (как и другие этнические и религиозные меньшинства, в том числе христианские) веками находили  пристанище в мусульманских странах.

Интересно эссе о так называемых христианских гебраистах Эйбрама Меламеда. В эпоху ренессанса в гуманистических кругах Европы наметился интерес к изучению Библии в оригинале. Гуманисты учились у раввинов древнееврейскому языку и даже изучали тексты Талмуда, чтобы понять источники богослужебных обычаев раннего христианства. Иудейское царство Библии вдохновляло английских религиозно-политических философов XVII века. Об этом есть интересная книга Эрика Нельсона «Еврейская республика» (не путать с нашумевшей одноименной книгой израильско-американского философа Бернарда Авишая, где он предлагает альтернативную версию израильской государственности).

В статье «Возрождение христианского гебраизма» Меламед задается вопросом, вело ли влияние христианского гебраизма к большей терпимости к евреям в Европе? Знание древнееврейского языка, восхищение библейскими израэлитами – всё это замечательно. Однако порождало ли всё это интерес и симпатию к живым евреям у таких видных ученых, как Йоханн Рейхлин или Уильям Уинстон? Видного философа и просветителя Джона Селдена в шутку называли даже верховным раввином Британии за его отличное знание древнееврейских текстов. Однако Селдон не имел ни одного еврейского знакомого, верил в кровавый навет, называл евреев «дьявольской злобой на Христа и христианство».

Легко критиковать прошлое. Куда трудней взглянуть на настоящее. Об этом эссе Якова Ариэля «Всё в Библии», посвящённое христианскому сионизму, распространенному среди различных церквей американских евангельских христиан. После Шестидневной войны 1967 года некоторые евангелисты уверовали, что государство Израиль является воплощением библейских пророчеств о Втором пришествии. Хри­сти­ан­ские си­о­ни­сты тол­ку­ют Апо­ка­лип­сис так, что вся­че­ская под­держ­ка Из­ра­и­ля при­бли­жа­ет конец света, а зна­чит приближает и обе­щан­ное из­бав­ле­ние. Прав­да под­держ­ка Из­ра­и­ля вы­ра­жа­ет­ся у них в под­держ­ке наи­бо­лее пра­вых и непри­ми­ри­мых мес­си­ан­ских эле­мен­тов, неза­кон­но­го по­се­лен­че­ства на за­хва­чен­ных тер­ри­то­ри­ях и со­про­тив­ле­нии окон­ча­нию ок­ку­па­ции Палестины. Христианские сионисты обладают немалым политическим весом в США и имеют крепкие связи с правым израильским политическим истеблишментом. Такое сотрудничество вызывает немалое возмущение у большинства американских евреев, а часто ведёт к конфузам. Во время избирательной кампании 2007 года штабу кандидата в президенты США Джона МакКейна пришлось отстраниться от видного проповедника Джона Хаги. Хаги заявлял, что евреи сами виноваты в Холокосте, а Гитлер лишь исполнял божью волю. Впрочем, то же самое заявляют некоторые израильские раввины-самоненавистники, но это уже другой разговор. В 1996 году израильский премьер Биньямин Нетаньяху поначалу поддержал инициативу ультрарелигиозных политиков усилить запрет на христианское миссионерство в Израиле. Однако вскоре он выяснил, что это сильно раздражает его союзников — христианских сионистов в США, и изменил своё отношение. Министр и раввин Бени Алон даже вручил официальную правительственную награду телеевангелисту Пэту Робертсону, чье имя уже лет десять находится в чёрном списке Антидиффамационной лиги.

Правда, доктрина христианских сионистов гласит, что на пути их к спасению большинство евреев будут сметены с лица земли, а остальным придётся обратиться в христианство. Такой филосемитизм глубоко юдофобский, и всякие попытки израильских официальных лиц опереться на столь сомнительную поддержку, вызывают (мягко говоря) неудобство у многих евреев в Израиле и в мире. Однако в Израиле очень мало считаются с тем, как их политика отразится на положении евреев в мире. Об этом свидетельствует отчёт Института планирования еврейской политики, подписанный бывшим его директором  Деннисом Россом. Впрочем, как отмечает рецензент книги Адам Кирш (примеры которого использованы в статье), Америка сама по себе очень филосемитская страна, что, однако, никак не улучшает отношения между евреями и христианами.

Еврейский китч

Ещё одна неудобная тема – огромное количество псевдо-еврейского китча в современной Европе. Вольф Канстейнер пишет в сборнике о документальном фильме западногерманского ТВ 1970 года, как в очищенной от евреев Германии пышно расцвели индустрии псевдо-еврейских сувениров, ресторанов, музыки и т. д.: «жалость к себе и высокая оценка еврейской культуры идет рука об руку с заговором молчания о собственной ответственности за гибель еврейского населения». Это для евреев Холокост был еврейским. Для европейских народов же Холокост заключался в том, что они допустили убийство своих земляков и сограждан в Польше, Литве, Беларуси, Украине, Германии, Франции, Венгрии, на оккупированных территориях в России, в других местах.

Еврейского китча сегодня навалом в любом восточно-европейском городе. Рут Эллен Губер рассказывает, что в Лодзи, который когда-то был крупнейшим еврейским центром, а в годы Второй мировой войны там располагалось одно из самых смертоносных нацистских гетто, есть ресторан под названием «Анатеевка» (название воображаемого местечка из «Скрипача на крыше»), где официант одет в традиционное хасидское платье, да ещё из-под рубашки торчат молитвенные кисти талескотн. Грубер как раз снисходительно относится к такому китчу, видит в нём провозвестие реального возрождения еврейской культуры в Восточной Европе. Как в пословице, кого губим, того любим.

Впечатление от знакомства со сборником можно подытожить еврейским анекдотом, который составители рассказывают в предисловии: «Чем отличается антисемит от филосемита? Антисемит хотя бы говорит правду». Однако увлечение всяческими «семитизмами» уводит нас из реального мира в абстракции, заставляя и к реальным людям относиться, как к абстракциям. Ашкеназийский еврейский народ, каким мы его знаем теперь, формировался тысячу лет в Европе, в основном на территории между Вислой и Днепром. И он не мог бы создать богатейшую культуру, внести свой вклад в сокровищницу мировой культуры, если бы наша история состояла бы только из погромов, депортаций и холокостов. Периодов мирного добрососедства было куда больше, но  историков они  привлекают мало. Хазан приводит в своем эссе историю суда в средневековом Марселе над менялой Бондавидом, обвинённым в мошенничестве. Протоколы суда сохранились. Согласно им, меняла просил позвать нескольких христиан, чтобы те свидетельствовали в его защиту. Один из них свидетельствовал перед судом, что не встречал ни одного христианина, более праведного, чем Бондавид. Не пропаганда филосемитизма, а именно такие личные связи, честность и деловая щепетильность помогали нашим дедам и отцам формировать добрую репутацию и высокую оценку еврейского народа.