Французский философ, писатель, политик, основатель и теоретик движения «Новые правые» размышляет о значении победы французского Национального фронта на выборах в Европейский парламент.
— Это — возможно, ваш личный парадокс. Вы — европейский активист со времён красавицы Лоретты (Царя Гороха). Но диссидентские движения, которые вас усидчиво читают, в большей степени склонны к национализму. Как решить это уравнение со многими неизвестными? О какой Европе мы говорим?
— Самый большой упрёк, который я предъявляю Европейскому союзу, заключается в том, что он дискредитирует Европу, в то время как сегодня объективных условий для создания политически единой Европы больше, чем когда-либо. Считая, что суверенизация никуда не ведёт потому, что никакое изолированное государство не в состоянии противостоять настоящим всемирным вызовам, начиная с махинаций финансовой системы, я в то же время очень хорошо понимаю тех, кто критикует Европейский союз во имя суверенизации.
Даже больше: я разделяю их позицию, ибо суверенитет наций не переносится на наднациональный уровень, а, напротив, исчезает кое в чём, вроде чёрной дыры. Абсолютно естественно в этих условиях испытать желание вернуться к государству-нации. Между тем, я не разделяю лозунг «Ради Франции против Европы!» Правильней призывать — «Ради Европы против Брюсселя!»
— Вас вдохновляет бесспорная победа Национального фронта на недавних европейских выборах?
— Она подтверждает, что французы не желают больше видеть, год за годом, как друг друга сменяют партии правительства, которые проводят одну т ту же либеральную политику, не выполняя никогда своих обещаний, но получая выгоду. Справедливо или нет, Национальный фронт французам кажется последней надеждой. Его победа отмечает исторический поворот. Но надо будет подождать результатов ближайших выборов в региональные советы, чтобы понять, действительно ли Национальный фронт стал первой партией Франции.
Но прежде всего, результат Национального фронта не только показывает, что его демонизация не срабатывает больше, так как люди просто не верят больше в аргументы, чересчур часто использованные, чтобы ещё сохранять смысл, но и то, что эта демонизация, цель которой состояла в том, чтобы лишить легитимности непростого конкурента, превращая его в отталкивающего и ненавистного врага, пришла к прямо противоположному результату, а именно — прочному попаданию Национального фронта в центр французской политической деятельности.
«Антилёпенистская пропаганда в целом сыграет роль могущественного фактора подъёма Национального фронта», — объяснял в эти дни Пьер Андрэ Тагиефф в газете «Фигаро», в статье, написанной по случаю выхода его превосходной книги «Чёрт в политике».
Эта избирательная победа показывает также, настолько Марин Лё Пэн имела основание сопротивляться тем, кто её толкал к тому, чтобы позиционировать партию как «национальную правую партию». Национальный фронт сегодня успешно преодолел разделение правая партия — левая сторона. Среди молодёжи и простого народа он получает свои наилучшие показатели: 43% рабочих голосовали за Фронт, и только 8% за Соцпартию! Иначе в один прекрасный день Национальный фронт перестал быть партией протеста, чтобы стать партией, способной стремиться к власти, как его первостепенный противник, сейчас более, чем когда-либо — Союз за народное движение.
— Что вы думаете о потенциальном подъёме всех этих «самоопределяющихся» движений в Европе и «евроскептиках»?
— Их общий знаменатель, по всей видимости, — популизм. Пусть не утомит вас напоминание, что популизм является не идеологией, но стилем, и что этот стиль совместим с самыми разными направлениями. Достаточно, впрочем, сравнить Национальный фронт с Лигой Севера в Италии, или «Фламандский интерес» (“Vlaams Belang”) во Фландрии, чтобы видеть, до какой степени их позиции расходятся во всём, что ни возьми: по поводу регионализма, экономической и социальной программы или «светского характера» государства. Потенциальный подъём популистских движений, очевидно, отражает то, что партии политического класса в глазах народа себя дискредитировали. Сегодня эти партии абсолютно отрезаны от народа. Им не доверяют, и это недоверие порождает настоящую духовную панику. Это выявляет также невероятный размах кризиса представительства.
Национальный фронт, победивший на выборах в Европарламент 25 мая, располагает только двумя или тремя депутатами в Национальном собрании. Партия независимости соединённого королевства (UKIP) — первая английская партия, которая в 1910-м одновременно опередила консерваторов и лейбористов, не располагает единственным местом в парламенте Лондона! И мы удивляемся, что хрустит?
— На этой избирательной стадии, что делать с Европой? Переводить её на другие рельсы? Заканчивать с ней раз и навсегда? Или, напротив, дать ей другую жизнь?
— Европа сегодня — это большое больное, парализованное, обездвиженное тело, неспособное определять свою судьбу, готовое выйти из Истории, чтобы стать предметом истории других, как об этом свидетельствует покорный звук о согласии, которое растворяется в большой зоне атлантической свободной торговли, где американские экологические, санитарные и социальные нормы навязываются всем неотвратимо. Эта Европа с самого начала строилась из рук вон плохо, сверху вниз, не принимая в расчёт принцип дополнения, не фиксируя границ, так, чтобы народы не участвовали в её строительстве. Она купается духе своей собственной неосторожности, она сделала своими принципами наиболее разрушительные идеи либерализма. Если переводить её на другие рельсы, нужно, чтобы суверенная власть господствовала над рынком, а не наоборот, нужно, чтобы эта власть была способна воплощать модель культуры и цивилизации, играть свою роль в мире, снова ставшим многополюсным. Но до этого далеко.
Перевёл Дмитрий Жвания
