Валерия СТРЕЛЬНИКОВА
Спикер Совета Федерации Сергей Миронов и его сопартиец по «Справедливой России» депутат Государственной думы Александр Бурков разработали проект социально направленного федерального закона «О возмездном изъятии (национализации) имущества социально неэффективных собственников» и предложили его на рассмотрение нижней палаты парламента. Смелый, неоднозначный законопроект вызвал ожесточённые споры.
Если говорить простым языком, спикер и депутат предлагают посредством выкупа изымать у недобросовестных (юридический термин — «социально неэффективных») частных владельцев принадлежащие им предприятия и обращать их в государственную казну. Примерно так же, как «для государственных нужд» изымают квартиры у жителей признанных аварийными домов. Разница в том, что жители, у которых на недобровольной основе выкупают некогда приватизированную площадь, ни в чём не виноваты, а вот корыстолюбивые хозяева фабрик, заводов, шахт, пароходов – наоборот. Под национализацию, по мысли Миронова и его соавтора, подпадают те собственники (работодатели), которые задерживают работникам зарплату или необоснованно её снижают, угрожают массовыми увольнениями, не заботятся об охране труда — словом, управляют компанией эффективно, но только в свою пользу.
Предложить национализацию того или иного предприятия могут местные власти, а окончательное решение остаётся за федеральным правительством. Выкупленное предприятие предполагается затем выставить на торги и продать, очевидно, такому представителю бизнеса, который не обидит ни себя, ни рабочих. Хотя, не исключено, что в некоторых случаях фирма останется в госсобственности. Национализация применяется и за рубежом, такие примеры были, в частности, в разгар кризиса, говорится в пояснительной записке к законопроекту.
Авторы проекта определили нескольких претендентов, которых, по их мнению, хорошо бы «раскулачить» в первую очередь. В чёрном списке значится объединённая компания 
Ещё один кандидат на национализацию — «Евраз Груп», одна из крупнейших в мире вертикально-интегрированных металлургических и горнодобывающих компаний с активами в России, на Украине, в Европе, США, Канаде, Южной Африке. Основными акционерами холдинга являются председатель совета директоров Александр Абрамов (124-е место в списке мировых магнатов с $ 7, 5 млрд.) и Роман Абрамович (53-е место с $ 13, 4 млрд.), на днях вновь ставший депутатом Чукотской областной думы. Нацелились потенциальные национализаторы и на бизнес компании «Мечел», состоящий из четырёх сегментов: горнодобывающего, металлургического, ферросплавного и энергетического (тепловая и электрическая энергии). Владелец основного пакета акций и председатель совета директоров компании, входящей в тройку крупнейших российских производителей угля, – Игорь Зюзин (102-е место в списке Forbes с $ 8, 9 млрд.). Неприятности у Зюзина начались, когда премьер Владимир Путин поинтересовался, почему «Мечел» продаёт уголь за границей дешевле, чем в России, и где при этом оседает маржа. В результате «Мечел» подешевел на бирже на $ 5 млрд., а ФАС начала расследование против компании, оштрафовав её на 790 млн. рублей и обязав снизить цены на 15 %. Что, впрочем, не особо мешает главе предприятия наращивать свои капиталы.
В перечень первоочередников на изъятие бизнеса попала и «Роснефть», председателем совета директоров которой является вице-премьер РФ Игорь Сечин, а его заместителем — руководитель Федерального агентства по управлению государственным имуществом Юрий Петров. В совете директоров нефтяной компании состоит также бывший замминистра промышленности и энергетики РФ Андрей Реус, а советником председателя совета трудится младший сын секретаря Совета безопасности Николая Патрушева, выпускник Академии ФСБ Андрей Патрушев.
Все перечисленные корпорации получили огромную денежную помощь от государства, отмечают Миронов и Бурков. «Однако их собственники и высший менеджмент (в силу умышленных злоупотреблений или личной некомпетентности), доведшие свои предприятия до кризисного состояния и допустившие столь опасно высокий уровень кредиторской задолженности, не только не разделили с государством субсидиарную ответственность за судьбу своих предприятий и не приняли должного финансового участия в восстановлении их нормальной работоспособности, а наоборот, продолжили активный вывод за рубеж не только большой части полученной ещё до начала кризиса прибыли, но и средств, предоставленных государством для «спасения» их собственного же бизнеса», — расставляют точки над «i» инициаторы введения института национализации.
Язык не поворачивается сказать, что они не правы. Достаточно взглянуть на цифры с чередой нулей, демонстрирующие благополучие владельцев предприятий, «переживающих трудные времена». Наверное, так и надо: изъять, погасить долги. Другим – пример и наука… Но реализуемы ли предложенные алгоритмы? И где гарантии, что критерием и ориентиром всех планируемых действий станет исключительно социальная ответственность? А главное, будет ли национализация успешной без тотальных демократических преобразований в обществе?
Артель аналитиков обратилась за комментариями к экспертам.
Владимир Соловейчик, активист Движения гражданских инициатив (ДГИ), один из руководителей Регионального союза коммунистов (РСК): «Законопроект не предусматривает главного – пересмотра итогов приватизации».
— Во-первых, в законопроекте не прописаны базовые критерии. Например, что такое «выкуп по рыночной цене»? Кто определяет цену? Это котировки акций на лондонской, на токийской, на нью-йоркской бирже? Стоимость активов, оценённая Счётной палатой или независимыми аудиторами?
Во-вторых, сама процедура выкупа громоздка и неясна. Подразумевается, что за всё платит федеральный бюджет, не так ли? Соответственно, возникает необходимость заложить эти средства при принятии проекта бюджета на текущий год и на текущий плановый период. А если средств в бюджете не предусмотрено, то весь закон является фикцией. Далее, удивляет то, что предлагаемый процесс национализации оторван от общего изменения всей экономической политики. Получается, что мы (государство, налогоплательщики) выкупаем предприятие с тем, чтобы продать его новому, якобы эффективному собственнику. То есть, на самом деле речь идёт не о национализации, как таковой. Фактически данный механизм используется для передела собственности, для смены частных владельцев крупных значимых компаний. Помните, как в своё время поменяла хозяев нефтяная империя Ходорковского? За долги предприятие было выставлено на аукцион (в координатах Миронова – был совершён акт национализации), и его купила «Байкалфинансгруп» (компания, принадлежащая «Роснефти». – S. N.).
В пояснительной записке к законопроекту названы компании, с которых предполагается начать. Думаю, что речь идёт о создании механизма давления на конкретные фирмы, конкретные акционерные общества; некоторые из них, кстати, имеют государственные пакеты акций. Например, «Роснефть», председателем совета директоров которой трудится Игорь Сечин, вице-премьер РФ. Возникает вопрос: если компанию и так возглавляет правительственный чиновник, и значительная часть её активов принадлежат государству (через «Роснефтегаз». – S. N.), то зачем её национализировать? Как-то нелогично. А главное, заявленный законопроект не предусматривает возвращение в казну приватизированной государственной собственности. И тем более — пересмотра итогов тотальной приватизации, благодаря которой мы и получили нынешних неэффективных собственников, увод активов за рубеж и т. д. На мой взгляд, это имитация национализации.
Георгий Лосев, представитель Движения сопротивления имени Петра Алексеева (ДСПА): «Эта мера недостаточна при рыночной экономике и бессмысленна без одновременного отказа от второй волны приватизации». 
— Надо внимательно изучать этот законопроект. Но вообще, сама по себе мера правильная. Общественно важные отрасли должны находиться в управлении общества, а не в частных руках, и управление это должно совершаться в интересах общества, а не в интересах извлечения прибыли. Особенно, конечно, это касается гигантов индустрии, которым государство оказывало помощь за бюджетный счёт.
Однако совершенно очевидно, что эта мера недостаточна. Во-первых, государственный аппарат у нас сросся с крупным бизнесом. Ни о каком общественном управлении речи в нынешних условиях идти не может. Понятно, что чиновники-капиталисты либо проигнорируют закон, либо используют с выгодой для себя. Например, выведут активы, а долги оставят висеть на юрлице предприятия. Тогда государство это юрлицо выкупает по рыночной стоимости, а бывший владелец остается при основных средствах, при капитале, ещё и с вливанием из казны.
Во-вторых, эта мера недостаточна вообще при рыночной экономике. Государство будет, как и на Западе, национализировать долги, рыночная экономика — разорять всё новые и новые предприятия, а класс чиновников-капиталистов будет на этом только наживаться.
Наконец, в-третьих, эта мера бессмысленна без одновременного отказа от второй волны приватизации. Тем более в свете готовящегося разгосударствления школ, вузов, библиотек, театров, детсадов, музеев, больниц и т. д. в связи с принятием ФЗ-83. Кстати, в сети циркулирует информация о возможной приватизации государственной доли Газпрома. Для общественного управления нужно ещё и государство истинно демократическое, с выборными чиновниками всех уровней, с зарплатами у них не выше средних, и чтобы этих функционеров можно было сменить в любой момент. Нужна плановая экономика, причём с самой широкой демократией в плановых органах. Так что, эти намерения (законопроект о национализации. — S. N.), конечно хороши, но по-настоящему они могут заработать, только если в результате массового подъёма трудящихся и событий типа египетских, когда власть перейдет от кучки чиновников-капиталистов к массовым народным организациям.
Дмитрий Травин, экономист, научный руководитель Центра исследований модернизации Европейского университета в Санкт-Петербурге: «У нас механизмы реально работают не в интересах обиженных рабочих, а в интересах коррумпированных чиновников». 
— Речь идёт о том, что, если хозяин плохо управляет своим заводом, государство должно заняться национализацией. Возражение первое. Если собственник кому-то не платит, неважно – рабочим, поставщикам, партнёрам, существует механизм решения этих проблем через арбитраж, есть процедура банкротства. В этом случае надо просто обеспечивать нормальную юридическую процедуру, чтобы всякий обиженный, начиная от дворника, который не получил вовремя зарплату, и заканчивая олигархом, который не получил денег за отгруженную продукцию, имел возможность подать в суд. А суд должен, при необходимости, обанкротить предприятие, и уже с обанкроченного предприятия деньги будут выплачены.
Если же рыночные механизмы решения проблем у нас не работают, это значит что, или парламент до сих пор не установил нормальных законов, или у нас даже при хороших законах механизм надзора за их исполнением ужасен. При таком плохо работающем государстве от введения национализации лучше не будет. Более того, думаю, что будет хуже. Потому что когда речь идёт о банкротстве, там, по крайней мере, понятно, с кем банкрот должен рассчитаться. А если какой-то чиновник будет решать, какое предприятие национализировать, какое нет… Например, в одном случае рабочему просрочили на месяц зарплату, подкупленный чиновник тут же организует национализацию и таким образом устранит предприятие, которое, может быть, работает эффективно. А подкупил его кто? Конкурент. В другом случае крупное предприятие может годами никому ничего не платить, но если у них эти деньги пошли на взятки чиновникам, то чиновники национализацию не применят. К сожалению, у нас механизмы реально работают не в интересах обиженных рабочих, а в интересах коррумпированных чиновников и конкурентов тех или иных бизнесменов, которые этих чиновников подкупают.
