Война в Сахаре

Только свободный Азавад способен изгнать джихадистов

Михаэль ДОРФМАН

Незадолго до Нового года мне пришлось беседовать с французским военным, хорошо осведомленным в африканских делах. Он говорил о том, что исламистскую герилью в Мали можно смести за день, но Франция сделает это руками алжирцев. Очевидно, что мой знакомый ошибся.

Французы не только встретили ожесточенное сопротивление в пустынных районах на севере Мали, но ещё две колонны исламистов появились в Южном Мали. Правда, французские силы, насчитывали лишь 700 человек, и сейчас доведены до 1400. Нелепо рассчитывать с такими силами на контроль территории величиной чуть ли не с Францию. Зато мой собеседник оказался прав в другом – малийская армия оказалась небоеспособной, а из всех солдат, которых смогли предоставить страны ЭКОВАС (экономическое сообщество стран Западной Африки), лишь алжирцы, да ещё военные Чада имели опыт войны в пустынных условиях.

За пределами Франции многим казалось, что приход к власти социалистов что-то поменяет в имперском отношении этой страны к бывшим колониям. Президент Франсуа Оллан ведь обещал изменить подход к «французской Африке», искоренить коррупцию в отношениях. Во Франции существует постоянная и мощная поддержка статуса Франции, как мировой державы. Большинство французов традиционно поддерживает присутствие бывшей метрополии во франкоязычных государствах. Нелишне вспомнить, что даже французские коммунисты поддерживали колониальные войны во Вьетнаме.

Вторжение французов в Мали означает, что алжирцев не смогли убедить рассуждения о «смести за день». Алжирская армия десять лет вела жестокую и брутальную войну с исламистами (которых она незаконно отстранила от власти). О победе там говорить не приходится, но алжирцы достигли с исламистами состояния сдерживания. Исламисты не воевали на территории Алжира, а алжирская армия не обращала внимания на то, что делается за их границами. Недавняя попытка захвата заложников, превратившаяся в «алжирский Норд-Ост» меняет ситуацию.

В начале войны в Ливии мой материал «Уроки гуманитарной интервенции» вызвал множество критики моих читателей слева. Возможно, что с точки принципиальной и теоретической точки зрения они правы. На местах, где требуется гуманитарная интервенция, живут люди. Они готовы приветствовать любого, кто станет охранять общественный порядок и кое-как наладит снабжение водой и электричеством. Если не придут какие-то официальные силы, то их место займут всякие экстремисты и головорезы. Так что понятно, почему в Бамако, столице Мали, французов встречали с радостью и энтузиазмом, хотя они пришли поддержать незаконное военное правительство, провалившееся на всех фронтах. С таким же энтузиазмом жители Абхазии и Северной Осетии приветствовали российские войска, а жители Косово – войска НАТО. Да и приход американцев в Афганистан и Ирак местные жители сперва восприняли с энтузиазмом и надеждой.

Похоже, что французы действовали по завету Наполеона «главное ввязаться в схватку». Не похоже, что они имеют чёткую стратегию и определённые цели военной кампании, тем более планы решения конфликта. Запад дорого заплатил за бездумные попытки умиротворения военным путём. А ставки очень высоки. Ещё одна затяжная война с герильей лишь поможет укреплению агрессивного джихадизма, на распространение которого нельзя закрывать глаза. Действовать необходимо решительно. Слишком многое поставлено на карту.

* * *

Стоит запомнить название Азавад. Так назвали новое берберское государство на северо-востоке Мали. Слово это и означает Берберия, а берберы называют себя не греческим словом варвары, а амазигх. Другое слово, которое сегодня в ходу – туареги – это берберы скотоводы-кочевниким называющие себя имошаг.

Сейчас появилось множество публикаций, представляющих Мали чуть ли не образцовой и процветающей демократией. Когда писалась эта статья, «Голос Америки» в очередной раз назвал Мали моделью для демократии в Африке. Кризис там объясняют то ли как последствие свержения Муаммара Каддафи в Ливии, то ли появления джихадистов в Сахеле в 2003-м. На самом деле проблемы Мали начались задолго до обретения независимости. Разнообразные этнические группы были искусственно объединены в границах, проведённых по линейке в каких-то колониальных канцеляриях. Как и повсюду, от Афганистана до Африки, в колониальные границы был заложен огромный потенциал для конфликта.

Когда в середине 1950 годов стало очевидно, что Франция намерена расформировать Территорию Французский Судан, то берберы Азавада на северо-востоке Мали отчаянно стремились иметь своёгосударство. Они купились на мираж Всеобщей Организации Регионов Сахары (OCRS), созданный 10 января 1957 года французскими властями. OCRS включала в себя территории на юге Алжира и северные части современных Мали, Нигера и Чада. Если бы эта политическая структура была сохранена, появилось бы государство с солидным амазигх (берберским) большинством со значительным арабским населением и с проживающими компактно большими меньшинствами сонгай и тубу.

Однако французский проект преследовал совершенно иные цели. Провозглашение OCRS было уловкой колонизаторов в войне против Фронта Освобождения Алжира. Идея заключалась в том, чтобы сохранить за Францией северную средиземноморскую часть Алжира, которую было легче удержать, а остальным предложить возможность независимости как приз за участие в войне против арабов. Французский колониализм пытался разделять и властвовать. План провалился, как другие подобные прожекты на Арабском востоке, вроде израильских планов создания коалиции неарабских меньшинств и Ирана.

Борьба берберов Азавада за независимость началась почти сразу после обретения независимости Мали в 1960-м году. Уже в 1962-м в Азаваде произошло первое восстание, вызванное социалистическим экспериментированием тогдашнего малийского диктатора Модибу Кейта. Я хорошо помню его имя и портрет по красивым цветным маркам, которые присылал мне мой французский дядя, работавший доктором в Экваториальной Африке.

Обученная и вооруженная французами малийская армия побежала под натиском восставших берберов. Кстати, малийская армия так никогда и не научилась самостоятельно успешно воевать в пустыне. Восстание было подавлено с помощью французов. Диктатор Кейта ответил жесточайшими репрессиями. Память о них жива до сих пор. В отместку за военные поражения малийская армия проводила кампании коллективного наказания берберского населения. Целые области были опустошены, население депортировалось. Людей гнали по этапу через пустыню. Жуткие марши смерти унесли тысячи жизней. Выкорчевывались целые кланы, людей изгоняли лишь за родство с повстанцами. Репрессии и война унесли жизни большинства азадистских лидеров, с которыми можно было бы наладить отношения.

Страдания народа Азавада усугублялись как навязанным из Бамако малийским казарменным социализмом, так и стихийными бедствиями. Страшная засуха 1968 года тяжело ударила по берберским скотоводческим хозяйствам Азавада, Нигера и Мавритании. За несколько недель люди буквально превратились в нищих и голодных, потеряли все поголовье скота и средства пропитания. Тысячи умирали от голода. Началась миграция в соседние страны. Группы светлокожих берберских детей попрошайничали на улицах городов Восточной Африки.

Тогда же берберы нашли приют в Ливии. В конце 1968 года началось их сотрудничество с режимом Каддафи. Азавадийская диаспора отчаянно нуждалась в работе и жилье. В Ливии они нашли всё это. Денежные переводы из Ливии составляли основу благосостояния оставшихся в Мали берберов, которые потеряли всё из-за провальной политики Бамако, подрывавшей традиционные экономические устои их жизни, и экологической катастрофы. Каддафи использовал берберов как пушечное мясо в своих авантюрах в Чаде, в военных столкновениях с Тунисом и Суданом.

Во время диктатуры Муссы Траоре (1968-1991) Мали продолжало скатываться в экономическую пропасть. Обнищание и стагнация стали уделом всех малийцев, а не только не только Аазвада. Жители Азавада взялись за оружие в 1990-м, ещё перед свержением диктатора. Восстание продолжалось до 1995 года. Затем берберы восстали уже против гражданского правительства в 2007-2009 годах. Берберские лидеры тоже усвоили урок, что восстание против Бамако укрепляет их статус, делает их первыми среди равных.

Оба восстания закончились мирными соглашениями, достигнутыми при посредничестве западных держав. В документах были зафиксированы обещания улучшить условия жизни и покончить с дискриминацией берберов. В малийскую армию были включены офицеры с севера. Оба соглашения оказались несостоятельными потому, что базировались на ошибочных принципах старой геополитики. Например, к вождям туарегов приставлялись малийские комиссары, чтобы обеспечить их лояльность.

* * *

В СМИ и особенно в интернете циркулирует огромное количество теорий заговоров, обвиняющих во всём козни чужих сил. Обвиняют алжирскую разведку в том, что она якобы создала и манипулирует простаками-джихадистами (очень похоже на заявления о том, что «Талибан» – это марионетка в руках пакистанской военной разведки). Не надо ходить к гадалке, чтобы узнать, что найдётся множество комментаторов, способных под любым камнем в Сахаре разглядеть американских агентов. Для них американские козни – главная причина нынешнего конфликта в Сахаре, да и вообще – во всём мире. Сидя за компьютерами, подобные знатоки чувствуют запах нефти и урана, которые могут лежать под сухими песками Азавада. Сегодня также полно рассуждений о том, что причиной нестабильности в Мали стала интервенция НАТО в Ливии, хотя никакой интервенцией невозможно объяснить полного краха малийской администрации, случившегося в 2012 году. И без краха Каддафи, значительная часть населения Азавада желает жить в своей свободной и независимой стране. Большинство там вообще ни в чём не участвовало, пока не сообразили, что, избавившись от малийской оккупации, они попали под оккупацию джихадистов.

* * *

Джихадисты и другие исламистские элементы пришли в Мали вовсе не после падения Каддафи, а на десятилетие раньше – после поражения в жестокой гражданской войне в Алжире в 2002 году. Остатки GIA Ал джамая ал исламия ал мусалха – «Вооруженной исламской группы» укрылись в Сахеле от преследования алжирской армии. Они обосновались в Мали и скоро сообразили, как делать большие деньги на различных криминальных предприятиях – контрабанде наркотиков, сигарет, оружия и автомобилей. Как водится, деятели малийского правительства в Бамако были в доле с исламистами. И не только малийского. Джихадисты делятся доходами от криминального бизнеса с официальными лицами в Алжире, Сенегале и Мавритании. Постепенно они наладили ещё один доходный бизнес – похищение западных заложников по всей Сахаре. За десятилетие джихадисты заработали на похищениях около 90 миллионов долларов.

В отличие от того, что думают сторонники теорий империалистического заговора или те, кому везде чудится запах нефти, действительность куда более сложная и неприглядная, а порой и куда более нелестная для мировых держав, в том числе –для России, тоже пытавшейся половить рыбку в мутной воде. Раз за разом политики предпочитали не связываться с преступниками, а откупиться от них деньгами и снискать дешевую популярность. Казалось, что таким образом удастся удержать «этих дикарей» в глубине их пустыни. Весь мир упорно делал вид, что джихадисты в Азаваде не представляют серьёзной опасности. Мир благодушно взирал на происходящее и тешил себя иллюзией, что якобы разваливающаяся и небоеспособная малийская армия будет справляться с проблемой.

* * *

Медленно, но верно этот регион стал для джихадистом настоящим золотым дном. Их стратегия была очень проста. Зачем погибать в боях за исламский халифат- эмират в своих странах, где правят «отступники», когда можно легко создавать свои собственные анклавы, да ещё заставить мир за это платить. Деньги помогали завоевать сотрудничество местных общин. Джихадисты давали деньги на строительство и развитие. Если малийское правительство не помогает вырыть колодец, то джихадисты давали наличность. Как говорит арабская пословица: если не можешь кого-то купить, то породнись ним. И когда породнились, ту уже нет пути назад.

Тревогу надо было поднимать ещё десять лет назад. Совместные франко-мавританские операции в 2010 и 2011 годах были просто грандиозными операциями по освобождению заложников и не решали проблемы. Американцы, свято верующие в то, что деньги решают все проблемы, пытались купить мир в точности, как они это делали в Ираке и Афганистане. США угрохало в Мали огромные деньги на бесполезные программы по развитию демократии. Военная помощь заключалась в подготовке малийских офицеров в США. Мой знакомый француз и был связан с такой программой.

Американцы настойчиво старались привлечь соседей Мали. Однако там у каждого  свои интересы. Алжирцев раздражали постоянные советы и рекомендации по поводу того, что они должны обеспечить их собственную безопасность. Марокканцы (у которых своя война с берберским (сахрави) Фронтом освобождения Западной Сахары Полисарио) интриговали и пытались набрать очки в глазах Запада в непрекращающемся соперничестве с Алжиром. Буркина-Фасо и Мавритания вели в Мали свои собственные войны через агентуру влияния. Правительство Мали и вовсе ничего не предпринимало против джихадистов в Азаваде. Это отвлекло бы их от словесных войн с диктатором Мавритании генералом Абдель Азизом. Азиз, в свою очередь, пытался всячески унизить и умалить тогдашнего малийского президента Амаду Тумани Турэ, выступившего против совершенного Азизом переворота в 2008 году.

Созданный при президенте Джордже Буше Африком (американское командование в Африке) больше занят не военными действиями, а пропагандисткой войной блогеров своего новостного сайта “Maghrebia”. Сайт, как и большинство офисов командования, базируется не в Африке, а в комфортабельной Германии. Штабисты Африкома довольно вяло пытались развязать невозможный узел проблем в Сахеле, завязавшийся вокруг джихадистской автономии в Азаваде.

С приходом в Белый Дом «африканца» Барака Обамы активность американцев и вовсе завяла. После драматического говорения речей, под которые президенту Обаме авансом дали Нобелевскую премию мира, никаких конкретных шагов не последовало. Вместо серьёзной международной политики в Вашингтоне предпочитают сомнительную тактику посылки дронов-бесполотников и лоббирование интересов военно-промышленного комплекса.

Видимых успехов там нет, и они вряд ли будут, потому что ни одно пограничное с Мали государство, как и вообще любая страна в Западной Африке, не имеет ни сил, ни желания ввязаться в полномасштабную войну, ни тем более участвовать в национальном строительстве по американским учебникам вчерашнего дня. Американская концепция победы над экстремизмом путём национального строительства с иностранной помощью сильно себя скомпрометировала в Ираке.

* * *

Все эти схемы и планы, по сути, провалились к тому времени, когда отряды «защитников веры» («Ансар-ад-Дин») появились уже к югу от своих баз в Азавате. Французы ввязались в схватку, опираясь на никем не проверенные идеи, мол, мы остановим джихадистов и не пустим их в Бамако, но африканцам придётся пойти на север и завершить уничтожение противника.

План заключался в том, что войска стран ЭКОВАСа при поддержке Африканского союза и по решениям Совета Безопасности ООН справятся с джихадистами. Это привело к катастрофе. Как только началась стрельба, то выяснилось, что нельзя полагаться на прогнившие и коррумпированные африканские армии, находящиеся под контролем таких же гнилых и коррумпированных режимов. Все планы годились для пост-колониальной дискурса, и никак не помогали справиться с искоренением криминальной и агрессивной джихадистской автономии в Азаваде.

Еще хуже, что в коридорах власти, в столицах мировых держав и в международных организациях всё ещё царит сложившая после Второй мировой войны ментальность «священной и неприкосновенной территориальной целостности» государств. Мало кто готов во всеуслышание заявить, что Мали (как и большинство стран в Африке, в Леванте и на Ближнем Востоке) являются искусственными конструктами. Их создавали, меньше всего заботясь о том, как там смогут уживаться люди, которым суждено там жить. В этих государствах бессмысленно обрекли жить вместе этнические группы с конкурирующими культурами. Может быть, в конечном итоге люди и смогут создать единое общество в будущем, но и в Мали, и в Ливане, и в Сирии, и в Нигерии, и в Судане и во множестве других стран, за это придётся заплатить непосильную человеческую и экономическую цену.

Развести враждующие стороны по своим углам бывает хорошо, даже если это любящие супруги, а враждующие народы, вынужденные жить в одном государстве, и подавно. Не везде, правда, можно развести. Однако в Мали как раз очевидно, что любое логичное решение проблемы заключается в предоставлении независимости Азаваду. Однако ни один политик не решается произнести это вслух. Даже идея предоставления автономии не находит поддержки в Союзе африканских государств, где большинство – сами лидеры искусственных образований.

* * *

Любая серьёзная попытка победить агрессивный джихадизм должна включать в себя не только признание независимости Азавада, но и компенсацию его жителям за пережитые страдания. Иначе джихадисты будут и дальше продолжать изображать из себя защитников угнетённого и обездоленного народа. В конце концов, древнеримская политическая мудрость «разделяй властвуй» работала в течение тысячелетий. Жители Азавада должны получить положительный стимул, чтобы избавиться от джихадистов. Ведь только они, по сути, и способны победить и изгнать доморощенных и пришлых террористов и головорезов, которые портят им жизнь, разрушают их святилища и буквально рубят им руки и головы.

Проще говоря, выходцы из региона должны сделать работу, которая посторонним не по силам. Жителям Азавада необходимо предоставить реальную возможность завоевать свою свободу и независимость. Беженцы и перемещённые лица за пределами Азавада должны увидеть возможность вернуться домой, в свободный и независимый Азавад. Лишь реальная надежда на лучшее будущее поможет избавиться от джихадистской оккупации Азавада и обеспечить прочный и почётный мир в районе Сахеля. Невозможно дальше давать возможность бандам вооружённых головорезов-фанатиков определять будущее Африки.

Что касается малийских военных, то их надо держать под контролем. Они уже нанесли достаточно вреда. Французские усилия по поддержанию стабильности в регионе не достигают успеха ещё и потому, что французы вмешались на стороне незаконного правительства, пришедшего к власти путём переворота. Этот вопрос надо решить отдельно, дипломатически, не забывая держать порох сухим и поддерживать дипломатические решения миротворческими операциями.