Статистика — продажная девка капитализма

Михаэль ДОРФМАН

Попытка поменять способ подсчёта инфляции в США предметно демонстрирует всю сомнительность идеологической доктрины, которой стала сегодня так называемая свободно-рыночная экономическая наука. Технократические приёмы помогают транснациональным корпорациям и обслуживающим их правительствам обманывать и обсчитывать отдельных людей и целые народы. Статистика, графики, рейтинги и показатели неолиберальных достижений свободнорыночной экономики поразительно напоминают недоброй памяти показуху советского строя.

Капитализм меняется на глазах. На первом индустриальном этапе капитализма корпорациями руководили производственники. Они делали вещи и потому были главными людьми в бизнесе. На втором этапе их сменили продавцы. Капитализм стал потребительским, и на первый план вышло умение продавать. Сейчас наступил третий этап финансового капитализма. Барыши теперь, в основном, получают не от изготовления вещей и предоставления услуг, а из манипуляций деньгами, без производства дополнительной стоимости. Финансовый спекулянт, игрок на бирже, сменил маркетолога у руля капиталистических корпораций. Деловая жизнь закрутилась вокруг биржевого обсчёта, манипулирования данными и алгоритмами. Финансовый комбинатор стал ролевой моделью и культурным героем. Людям внушают аксиому, что управлять государством надо как бизнесом. Людей заставляют верить в то, что всё, что выгодно для бизнеса, хорошо для Америки. Всё общественное приватизируется, всё приватное коммерциализируется. Корпоративный achievement-oriented подход поразительно напоминает погоню за показателями социалистических достижений. Показуха царит во всём.

Здесь нет никакого заговора – обманывают и обсчитывают явно и открыто. В США царит тяжёлая безработица, ещё более страшная потому, что американское общество не имеет ни законов по охране труда, ни сети социальной поддержки, как в европейских странах. Студенты больше не находят работы после колледжа. Огромное количество людей потеряло хорошую работу и кое-как перебивается на временных работах и частичных ставках безо всяких социальных надбавок. Средний класс вымывается. Зато правительственные сводки победно трубят о постоянном уменьшении безработицы. Уменьшается, правда не безработица, а лишь число подавших заявку на пособие по безработице. Люди выбывают из системы, поскольку кончается их куцый срок права на пособие. Чем больше людей попадает в сумеречную зону отчаяния, тем лучше правительственные показатели.

Как получается, что подавляющее большинство народа уверено, что власть не способна делать правильные вещи, а на выборах побеждает та же самая политическая элита, тот же самый двухпартийный картель? «Если бы выборы что-то меняли, – отчеканила однажды анархистка Эмма Гольдман, – их бы давно запретили».

Как получается, что стоимость жизни растёт, а привязанные к инфляции зарплаты – нет? Как получается, что цены на всё растут лавинообразно, а официальные индексы инфляции остаются на месте или даже падают. Всё дело в системе, а верней, в системе подсчёта.

Для подсчёта инфляции существуют различные индексы. Есть, например Индекс стоимости жизни, который подсчитывает инфляцию не в общем по стране, а конкретно по регионам. Из этого индекса следует и подсчёт зарплат, на которые можно жить. Вместо него, американское правительство и политические элиты предпочитают пользоваться для подсчёта инфляции Индексом потребительских цен. Это – не теоретические расчёты ради любознательности. Он них зависят различные надбавки и привязки в экономике, ставки налогов, курсы биржевых бумаг и казённых облигаций. Он ИПЦ зависит и настроение в обществе. Совсем без инфляции нельзя – тогда публика не будет спешить покупать, тратить деньги и тем самым поддерживать «экономический рост». Однако высокая инфляция уменьшает стоимость долларовых вкладов, отпугивает инвесторов и служит средством для перераспределения национального достояния. Последнее для общества, исповедующего культ свободнорыночного капитализма, и вовсе – что-то равнозначное коммунизму.

Индекс потребительских цен тоже не является чем-то научным. Формулы и соотношения коэффициентов цен в этом индексе прописывались лоббистами различных специальных интересов. Затем политики утрясали их путём длинных переговоров в задних комнатах и коридорах власти. Проблема в том, что индекс этот определялся в другую эпоху, когда государственный долг не считался большой проблемой.

В последнее время пошло гулять по миру название Фининтерн (по аналогии с Комитерном). Фининтерн больше не устраивают соглашения прошлых эпох, когда больше считались с людьми, чем с цифрами в итоговой строке. Надо снова подчистить бухгалтерские книги и прибегнуть к ловкости рук. Выборы прошли, Барак Обама победил, а паралич власти в Вашингтоне не исчез. Чудесники свободнорыночной экономической науки предложили поменять способ подсчёта инфляции. Новый индекс назвали «Привязанный индекс потребительских цен». Либералы поспешили объявить это решением проблемы. Якобы старая система подсчёта завышала инфляцию, вела к раздуванию дефицита, а новая – более научная и точная. А кто может в наш век возражать против науки?

Возражает против науки всё больше и больше народа именно из-за того, что учёные разными путями служат финансовому капитализму (или, как говорили не лишённые чувства юмора пропагандисты советских времён, – продажной девке американского империализма). Глобальное потепление или теорию эволюции подвергает сомнению больше половины американцев именно потому, что видят, как наука стала «чего изволите» для правящих элит.

Смысл цепного (или привязанного) индекса потребительских цен прост. Скажем, прописал врач дорогое снадобье, которое подымает уровень наших расходов на лекарства. Однако считать повышение не надо, если можно лечиться аспирином. Всё равно голь на выдумки хитра – так чего с нею считаться, а потому в новой системе подсчёта будет фигурировать рост цен на аспирин. Не будет учитываться рост цен на баранину, если её можно заменить более дешёвой говядиной. Рост цен на говядину, если можно заменить её, например, курятиной, которая не так растёт в цене. Как в старом советском анекдоте, на вопрос иностранцев о том, правда ли, что корова в СССР стоит три рубля, Рабинович гордо отвечал, мол, зачем мне корова за три рубля, если я добавлю ещё восемь и тогда могу купить себе курицу.

Нельзя сказать, что старая система подсчёта Индекса потребительских цен не имеет серьёзных недостатков. Там не учитывается, что в последние десятилетия в Америке цены на потребительские товары даже несколько снизились, однако резко возросли цены на все виды сервисов – медицинских, юридических, финансовых, техобслуживания и всех других. Так что есть место для совершенствования. Да и новая система подсчёта с помощью новейших компьютерных технологий позволяет обработать немыслимые раньше объёмы информации и дать более точную картину. Однако, если хотят действительно что-то подправить, то необходимо учесть, что кто-то обязательно проиграет от введения новой системы. Как обычно бывает, бедные проигрывают и платят больше, а богатые становятся ещё богаче.

Ни о какой компенсации речи не идёт. Главный лозунг либералов и консерваторов в экономике и «двухпартийной партии» в политике – экономия государственных средств. В разных вариантах в Америке всё чаще всплывает знаменито-банальное брежневское «Экономика должна быть экономной». Новая система, представляемая либералами и консерваторами как спасение от урезания прав по социальным программам «Сошиал Секюрити» и медицинского страхования для стариков «Медикейра», по сути, оборачивается куда более регрессивным урезанием прав людей на эти самые программы, чем любые предложения, которые политики осмелились положить на стол по урезанию расходов на них.

Политический класс больше не в состоянии предложить убедительную политическую мотивацию для сокращения социального обеспечения. Вместо этого политики по-воровски, по-жульнически манипулируют цифрами и технократическими приёмами. Мол, мы не «режем льготы», а мы лишь «исправляем систему подсчёта». Это как раз очень распространенный приём в корпоративном мире современного бизнеса – приписать доходы, перенести расходы на следующий год, перенести расходы из одной графы в другую, заменить имеющийся персонал на временных людей из внешних агентств по найму, лишь бы закрыть квартал, полугодие и год и показать хорошие показатели бирже. Ведь именно там делаются основные деньги…

Лишь бы приукрасить итоговую строку в конце года, загрести огромные премиальные пакеты бенефитов, а дальше – хоть трава не расти. Ведь хозяев остаётся в таком мире всё меньше – их заменяет класс наёмных менеджеров. Сейчас это, в основном, – рисковые инвесторы, венчурные капиталисты, хедж-фонды – всё, что в Америке называют «капитализмом стервятников».

Для политика то же самое – главное достижение и удержание власти. Если он потеряет власть, то корпоративная Америка найдёт ему тёплое местечко в мире лоббистов или мозговых центров – финк-танков (think tanks), где куда больше от танка для лоббирования свободнорыночной доктрины, чем от мозгов.

Аналогичные вещи происходят и с ползучим повышением пенсионного возраста или положенного возраста на «Medicare». Толкачи повышения возраста усердно делают вид, что это никак не наступление на социальные права граждан, а лишь техническая корректировка с учётом того факта, что американцы живут дольше. Даже по сравнению с другими подходами к сокращению льгот, повышение пенсионного возраста, по сути, – регрессивный подход. Его удаётся протащить лишь благодаря сведению гражданина к потребителю, которому современная психологическая маркетология способна продать всё что угодно, лишь бы в технократической упаковке.

Революционные настроения в самой метрополии нынешнего мирового порядка опасны для Фининтерна. Недовольство зреет справа и слева, среди Чайной Партии либертарианцев и среди «Оккупантов Уолл-Стрита», показавших свою силу в прошлом году. У демократов и республиканцев есть свои избиратели, болезненно реагирующие на кодовые слова. Урезание «Сошиал Секюрити» и «Медикейра» тут же вызовет бунт в Демократической партии, а урезание военного бюджета – у республиканцев. А уж повышение налогов вызовет всеобщее и активное недовольство всех американцев, несущих тяжёлое бремя из-за регрессивного налогового законодательства и множества лазеек, предусмотренных для тех, у кого много денег.

Ловкость рук, наукообразное технократическое трюкачество, попытки резать по живому, изображая это как технические изменения, приводят к ухудшению положения большинства. Главным приоритетом правящего класса является не защита бедных или улучшение программ, а стремление обсчитать людей, отвлечь внимание, чтобы провести вещи прежде, чем люди разберутся, что собственно происходит.

 Статьи автора теме:

Репортаж с пира стервятников

Богатые – это угроза для общества

Конец капитализма подкрался незаметно

Смерть бога – Свободного Рынка

Кто, как и почему захватил Уолл-стрит

Барак Обама – Рубин Гуд наоборот

Нас обворовывают каждый день

В поисках капитализма с человеческим лицом

Как США приватизировал номенклатура

Зачем нужен такой дисфункциональный капитализм?

Цикл статей об американском либерализме

«Чайная партия»: общее невозможное