Украинской революции пошёл второй месяц. В Киеве, как передают наши корреспонденты, жизнь постепенно налаживается. Коммунальщики разбирают баррикады и укладывают брусчатку на место. Так что для нового Майдана придётся возводить новые баррикады. Но мы так толком и не знаем, что пережил Киев в те страшные февральские дни. Рассказывает Александр, активист Майдана, участник событий 18-20 февраля:

— Оппозиция 18 февраля созвала людей, чтобы люди шли пикетировать Верховную Раду. Собралось много народу. Все понимали, что будут провокации, и надо бы взять с собой защиту. Поэтому много ребят взяли с собой дубинки и прочее. Оружия как такового не было на тот момент. Может быть, те, у кого было разрешение на оружие, что-то с собой взяли.

Мы стояли на улице Грушевского, чтобы, если что, помочь нашим ребятам прорваться. Потом, когда люди все пошли, начались эти заварушки, началась стрельба, началось закидывание гранатами людей и так далее. Что происходило на Институтской улице в самые первые часы, я не знаю. Я только тогда адекватно оценил ситуацию, когда на Грушевского начали стрелять. Мимо нас вели окровавленных ребят, а тяжело раненых несли на носилках. Было много ребят, которых менты, когда прорывали нашу цепь, просто-напросто забирали и дальше уже добивали, а потом, уже мёртвых, стаскивали в одну кучу. Потом они закидывали убитых, а также тех, которые просто валялись с огнестрельными ранениями, в свои автобусы и автозаки. Спецподразделения стреляли и из огнестрелов, и из других спецсредств. Поэтому было очень много убитых.

Очень много людей погибло именно 18-го числа. Когда «Беркут» и «титушки» начали наступать, многие наши просто не смогли убежать. Неофициально говорилось, что были погибшие, а официально тогда ничего не говорилось. Сообщалось о каких-то семи людях несчастных, хотя на самом деле только на три часа дня насчитывалось уже более 200 погибших. Вечером, когда спецподразделения подошли вплотную к Майдану, к баррикаде, когда они прорвались в Профспилки (в Дом профсоюзов — ред. «Н.С»), в Профспилках были раненые, и не только раненые. «Беркут» подошёл то ли под землей, то ли ещё как. Они выбили стенку в Профспилках и перебили людей. Только на втором этаже нашли 62 скелета, потом эти скелеты пропали. Также в подвале были скелеты, на этажах были скелеты обгоревшие. Характерно, что у этих скелетов были выломаны в другую сторону локтевые и коленные суставы — чтобы люди не смогли выбраться. Полностью обгоревшие… они их просто прятали и поджигали. То есть многие люди тогда сгорели живьём.

Стреляли. Как обычными пулями, так и железными спецсредствами для остановки двигателя машины. По-моему, эти спецсредства были закуплены МВД еще в 2008 году. Силовики, кроме газовых и светошумовых гранат, кидали ещё и боевые. Парня разорвало тогда. Просто об этом никто не хочет говорить.

19-го также были погибшие. 20-го уже была только так называемая Небесная сотня. Из-за чего оппозиция скрывает до сих пор правду о числе погибших? Из-за того что не хочет брать на себя ответственность за то, что произошло. Они понимали, что будут жертвы, но они не понимали, насколько большие.

18-го февраля на Грушевского мне прострелили щеку. Мы стояли возле колоннады (стадиона «Динамо» — «МР»). Примерно полпятого «Беркут» начал прорывать нашу цепь на Грушевского. Меня кто-то перетянул через невысокую баррикадку, примерно чуть выше колена она была, я обернулся посмотреть, остались ли наши. Я смотрю: ВВ-шник избивает мужика. Я понял, что у меня есть шанс помочь этому человеку выбраться. У меня была дубинка и маленький щит. Я перепрыгнул обратно за эту маленькую баррикадку, подбежал к ВВ-шнику, ударил его несколько раз, помог подняться мужику. В это время ВВ-шник начал меня бить щитом, я ещё несколько раз его ударил, после этого перепрыгнул через баррикадку, побежал. Когда я обернулся, чтобы посмотреть, что за спиной происходит, примерно с расстояния пяти метров «беркутовец» выстрелил в меня резиновыми шариками. В меня попало девять шариков: семь в лицо и два в плечо. Но застряли только два шарика — один в щеке, а второй в мочке уха. Я их вытащил и оставил себе на память об этих событиях.

За эти три дня погибло примерно 1300-1500 человек. Это не секрет для тех ребят, которые были тогда с нами на баррикадах. Они всё это прекрасно знают и осознают. Никто из политиков не хочет показывать правду, то, что здесь на самом деле происходило, никто не хочет брать на себя ответственность за всё это.

Крым уже политики сдали. Что касается Национальной гвардии, то туда записываются и обычные люди, которые хотят воевать за свою страну, не дать оккупантам разделить её. Также записываются туда и некоторые «беркутовцы», ВВ-шники, которых мы узнали. Некоторые самообороновцы («Самооборона Майдана») туда идут. А толку туда идти, если тот же самый «беркутовец» или ВВ-шник будет стрелять тебе в спину? Это, во-первых. А во-вторых, под чьим командованием там быть? Под командованием Яценюка, под командованием крысы этой? Я не хочу. Многие ребята это понимают. Я не хочу вообще вступать в Нацгвардию, я лучше останусь на Майдане, у меня здесь уже появилось довольно много друзей — нормальные адекватные ребята, с которыми можно пообщаться, которые поддерживают всегда друг друга.

Майдан уже потихоньку расходится. Это видно по некоторым палаткам «Самообороны» и так далее. Но самое интересное то, что сами самообороновцы прекрасно понимают, что Парубий (Андрей Парубий — командир «Самообороны Майдана» — ред. «Н.С.») их предал…