Руслан КОСТЮК
В 2012 году впервые в истории левого движения Франции – по результатам парламентских выборов – второй по значимости силой левого лагеря страны стали экологисты. Сегодня мы беседуем с одним из наиболее известных и популярных «зелёных» политиков Франции, депутатом Национального Собрания и мэром расположенного в департаменте Жиронда города Бегль Ноэлем Мамером.
– Господин Мамер, Вы являетесь одним из руководителей второй по влиянию в Национальном Собрании левой силы – объединения «Европа Экология – Зелёные». Как бы Вы определили роль и место Вашего объединения в общественной жизни современной Франции?
– В случае с «Европа Экология — Зелёные» («ЕЭЗ») мы имеем дело не с обычной или традиционной партией. В 2009-м, перед европейскими выборами, этот «политический кооператив» был основан, а в дальнейшем произошло объединение с партией «Зелёные». И сегодня «ЕЭЗ» представляет собой новаторский политический субъект, широкое политическое объединение движенческого типа, одной из главных целей которого является создание новой культуры власти и политических ответственностей. Это, в самом деле, очень плюралистическое и демократическое движение. На всех уровнях принятия решения мы учитываем реальную расстановку сил в своём объединении, уважаем это соотношение, фиксируем его в соответствии с реальным весом тех или экологических течений. Точно так же расстановка сил принимается во внимание при выдвижении кандидатов в депутаты или сенаторы, региональные и генеральные советники. Принципы полового паритета соблюдаются в инстанциях, так же, как принцип уважения молодых и лиц, вышедших из иммиграции.
Я всегда считал, что в том, что «зелёная повестка дня» стала актуальной во Франции, причём для сил разной ориентации, включая правых, большая заслуга экологистов разных жанров. Мы долгие годы боролись за это. Но одновременно мы шли к развитию собственного политического субъекта, который во Франции располагается явно слева. И если в последние годы резко увеличилось число зелёных – депутатов, сенаторов, региональных советников, то это не случайно. Это и плод нашей общей деятельности, и результат изменения политической ментальности французов. И в дальнейшем мы будем работать на слияние политики и экологии.
– Как бы лично Вы определили эту конструкцию, которую исповедует ваше движение – политическая экология?
– Ну, есть много определений, но я думаю, наиболее ёмко ответ даёт наша программа к выборам 2012 года «Жить лучше». К слову, это была самая глубокая подобная программа для всех кандидатов в президенты и депутаты в прошлом году. Так вот, там отмечается, что «политическая экология есть философия примирения и уважения человечеством своей окружающей среды». В самом деле, без этого уважения и неолиберализм, и левый альтернативный путь являются тупиками общества потребления. Экология напоминает о себе постоянно. Климатические изменения, наводнения и землетрясения, Фукусима, угрозы из космоса – это давно уже не плод воображения писателей-фантастов, это жизненные реалии. Не справиться с ними, уступить — значить подписать себе и своим потомкам пусть отсроченный, но всё-таки смертный приговор. Но политическая экология, в нашем понимании, — это не только действия по защите непосредственной окружающей среды.
Политическая экология предполагает иной, альтернативный господствующему подходу, взгляд на экономику, социальную сферу, межчеловеческие отношения… Да, речь идёт о связном и концептуальном проекте, альтернативном ультралиберальной идеологии. Ведь без «зелёной» конверсии экономики, без массированных инвестиций в новые технологические сектора, без обустройства по-новому заброшенных территорий и кварталов, без создания «умных» и современных рабочих мест наши общества ждёт тупик, это ясно. В конце концов, экологическая альтернатива – это альтернатива, поставленная на службу всеобщей солидарности, равенству и свободе. Да, именно и свободе, поскольку ценность эмансипации не будет ничего стоить в больном и загаженном обществе. И я думаю, политические успехи экологистов в разных странах Европы показывают, что наши подходы пусть медленно, но основательно притягивают к себе новых сторонников. И ради этого нужно продолжать жить и бороться, ибо зелёная альтернатива не настанет сама собой – это результат очень длительной и напряжённой работы, работы во имя более справедливого и чистого мира.
– Скажите, пожалуйста, если перейти к рассмотрению позиций собственно вашего объединения «Европа Экология – Зелёные», сколь важен в вашей повседневной практике социальный аспект политики?
– Более чем важен. Если мы сделали в своё время выбор в пользу принадлежности к левому прогрессивному лагерю, это был наш коренной выбор — он отражал то, что зелёная политика, по крайней мере, во Франции, — это политика левая, а потому и социальная. Понимаете, для нас очень важна ценность всеобщей занятости. Мы были первыми, кто ещё до знаменитого Закона Мартин Обри сказал – во имя занятости нужно сокращение рабочей недели. И мы верны этому закону. Более того, наше объединение ставит сегодня вопрос о полезности введения 32-часовой рабочей недели. Мы говорим о том, что в социальном обществе необходимо иметь достойный для проживания минимальный доход – и он должен быть непременно выше нынешней минимальной ставки. Мы говорим также о том, что вся социальная политика должна идти снизу, из кварталов, она должна реально отражать жизненные потребности людей и соответствовать их запросам.
Я думаю, что солидарность не декретируется сверху, но если государство или регион не соблюдают своих «социальных обязательств», у граждан, у общества есть все основания поставить вопрос о правоспособности подобного государства. Мы сейчас находимся в парламентском большинстве, в составе Совета министров Франции, и наши представители, в парламенте, как и в правительстве, борются за более справедливое и эффективное образование. Подчеркну, что законопроект о модификациях в средней школе готовили и наши эксперты. Я, как и мои товарищи, полагаю, что нам нужно стремиться к такому образованию, которое можно продлевать на протяжении всей последующей жизнедеятельности… Если говорить о социальной сфере, надлежит совершенствовать условия для поддержания и развития автономии лиц разного возраста, молодых и стариков. Тут можно говорить о многом: да взять, например, спорт — эта сфера также важна для французов: спорт должен быть открыт для людей разного достатка и возможностей. В общем, социальный аспект современной политики очень важен для нашего субъекта.
– Ваше политическое объединение выступает за разрыв с нынешней моделью Пятой Республики. Почему?
– Вы знаете, несколько недель назад в Италии имели место досрочные выборы, и Вы в курсе их результатов. Так вот, не в моих правилах иронизировать над соседями, но итог этих выборов – это в том числе и приговор государству и его политической системе как таковой. Я очень не хочу, чтобы во Франции имел место подобный размах протестных настроений, потому что всерьёз опасаюсь, что у нас их попытается канализировать Национальный фронт. Мне говорили, что в своё время господин Ельцин, навязывая России свою Конституцию, ссылался на французскую систему как на модель. Но наша система – плохая модель. Если мы говорим о справедливости представительства, о реальном гендерном равенстве, о разнообразии политической системы и несовмещении элективных должностей, о демократии участия или о праве населения на референдум – нет, тут Французская Республика не может выступать в качестве объекта для подражания. И зелёные всё время говорят о том, что нужен курс на новую республику.
Что для нас значит эта «VI Республика»? Я бы сказал, как это говорилось в нашей программе к выборам 2012 года, что VI Республика в наших глазах является, прежде всего, основополагающим, краеугольным инструментом экотрансформации общества и экономики, а также инструментом коллективной разработки принципов и средств для эффективного управления. Посмотрите: суперпрезидентская модель не избавила Францию ни от коррупционных скандалов, ни от проблем во взаимоотношениях между уровнями власти. Я — сторонник соединения элементов парламентской республики и навыков демократии участия, позволяющей осуществлять, в частности, референдумы на разных уровнях. И ещё. Мы являемся адептами дальнейшей глубокой децентрализации. «ЕЭЗ» не стесняется говорить во всеуслышание о том, что Франция готова к дифференцированному федерализму. Прежняя, старинная унитарная схема уже недееспособна — она, наоборот, препятствует раскрытию живой энергетики регионов и территорий. Я полагаю, что децентрализация во Франции ещё не завершена, и уверен, что будущее лишь докажет правоту моей позиции.
– Господин Мамер, известно, что французские экологисты являются принципиальными еврофедералистами, сторонниками дальнейшей трансформации национального суверенитета от государства-нации к ЕС. В то же время в парламенте ваши депутаты и сенаторы постоянно бичуют конкретную логику европейской интеграции. Нет ли в этом явного противоречия?
– Вы знаете, мне регулярно задают схожие вопросы. И вот что я хочу на это ответить. Сегодня мы имеем перед собой глубочайший кризис европейского дела и европейского духа. Он многомерен и связан со слабостями в осуществлении европейского строительства, элективным национальным эгоизмом, формальными солидарностями, одним словом, я имею в виду торжество ультралиберальной модели. Вы можете сказать: европейская интеграция – это компромисс, это некий политический синтез. Но признаем, и экономически, и политически, что этот «синтез» на сегодня более отражает правый подход. И разве то, что мы видели вчера в Греции, а сегодня наблюдаем на Кипре – это не следствие нынешней доминанты европейской интеграции?
И, тем не менее, я и наше объединение остаёмся твёрдыми сторонниками Европы граждан и Европы демократии. Если нынешний путь интеграции плох и чужд народным устремлениям — это не значит, что плоха сама европейская Идея. Напротив. Но если отказаться от этой великой амбиции, что нас ждёт? Не больше справедливости и не больше свобод, но больше национальных партикуляризмов и противоречий, подъём крайне правых, полное торжество консерватизмов всех родов. Мы никогда не говорили, что мы за любую Европу и за любую федералистскую перспективу. Я ещё 20 лет назад считал, что «Европа Маастрихта» может привести к тяжелейшим последствиям, и сегодня я с громадным сожалением вижу подтверждение своих тогдашних мыслей. Но если мы любим Европу и желаем блага для наших народов, мы должны продолжать борьбу за более гуманный и более солидарный характер интеграции.
