Руслан КОСТЮК, доктор исторических наук, профессор факультета международных отношений СПбГУ
Это интервью я взял у ответственного работника Социал-демократической партии (СДП) Боснии и Герцеговин Энвера Биедича в центральном офисе указанной партии в Сараево. Полагаю, что оно будет интересно всем, кому не безразлична судьба современных Балкан.
Руслан КОСТЮК. Уважаемый Энвер, как ваша партия характеризует современную социальную и экономическую ситуацию в Боснии и Герцеговине (БиГ)?
Энвер Биедич. Боснийское общество привыкло в последние десятилетия сражаться с трудностями и преодолевать их. Вы как гость Сараево, возможно, сделаете вывод о том, что наша страна выходит из кризиса и экономика развивается по восходящей линии. Вы будете правы. Но здесь нельзя терять чувство историзма. Вот если сравнивать Сегодняшнее Сараево с временем начала Первой мировой войны, или с днями освобождения в 1945-м, или, тем более, с разбитым вдребезги Сараево двадцатилетней давности, тогда мы можем даже сказать, что — на данном фоне — мы вообще процветаем…
Вот, мой прадед, выходец из боснийской мусульманской семьи, участвовал в войне против Германии, он оставил письменные воспоминания, в которых указал, что именно в те годы впервые почувствовал себя югославом…
Но Босния и Герцеговина всё-таки не относится к числу богатых стран Европы и даже балканского региона. Если она опережает некоторые экс-югославские республики по величине среднего дохода (в нашей стране эта цифра чуть превышает 400 евро), то это символическое опережение, хотя я признаю, что она растёт ежегодно.
Но есть имманентно присущие боснийской действительности черты, и они обладают больше негативным оттенком: очень высокий уровень безработицы. В некоторых кантонах Боснии превышающий треть трудоспособного населения, массовая трудовая иммиграция населения за рубеж, большая доля неформальной экономики, из-за чего, естественно, утекают налоги, которые могли бы идти на общие социальные нужды.
Даже в Сараево многие живут за чертой бедности, хотя сегодня в этой сфере дело обстоит лучше, чем, например, десять лет назад. Я утверждаю также, что все эти отрицательные черты характерны как для сербской части БиГ, так и для Федерации Боснии и Герцеговины — ещё одного субъекта общего государства.
Мы в СДП полагаем, что главную ответственность за сложившуюся ситуацию несут националистические общинные партии, которые, формируя и увековечивая собственные «клиентелы», одновременно потворствуют коррупции и «социальной исключённости» боснийцев.
Помогает ли решению проблем Европейский Союз, который, как я знаю, играет ключевую роль в развитии вашего государства.
Ответ на этот вопрос не может быть простым. Боснийское общество благодарно Европейскому Союзу за вклад в завершение кровопролитной братоубийственной войне в середине 1990-х годов, как и за то, что в те годы страны-члены ЕС радушно принимали большое количество боснийцев разного происхождения.
БиГ не является полноценным суверенным государством.
Я хорошо знаком с этой темой, потому что немало моих родственников воспользовались в то время этим шансом. Также боснийцы не забудут ту экономическую, технологическую, инфраструктурную помощь и содействие со стороны ЕС, которые поднимали экономическое достояние БиГ буквально из руин. Всё это нельзя забыть и еврофильские настроения («про-ЕС») весьма распространены в сегодняшней Боснии и также среди наших эмигрантов в Европе.
Но на Востоке не зря говорят, что если будешь просить у кого-то всё время помощь, можешь попасть ему в зависимость. Такой процесс произошёл и у нас. БиГ не является полноценным суверенным государством.
Значительная часть нашего бюджета наполняется благодаря регулярным инъекциям ЕС и его финансовых институтов. Это экономическая зависимость. Но и в политической области также. Уже почти два десятилетия все органы власти Боснии и Герцеговины — как общефедеральные, так и региональные — вынуждены управлять… вместе с администрацией Высокого представителя для БиГ, то есть высокого чиновника из ЕС.
Сегодня им является австриец Валентин Инцко, он толерантный и умный деятель, но он имеет право прекратить финансирование той или иной общности. Или потребовать роспуска того или иного законодательного организма, смены чиновников регионального уровня. Правда, даже в этой ситуации неабсолютного суверенитета, видимо, природная гордость наших народов делает невозможным приглашение «экспортных» министров, в БиГ предпочитают справляться своими силами.
Да, ЕС помог остановить войну, это великое дело. Но в то же время до полной реинтеграции боснийско-герцеговинского общества ещё далеко. И здесь тоже можно найти вину Союза…
Меня очень интересует такой вопрос. Я сегодня прошёлся по вашему прекрасному городу и в самых разных киосках видел сувениры с югославской символикой, магнитики с изображением Тито, сувениры на память о Сараевской Олимпиаде 1984 года. Это не только дань туристической моде? Как простые боснийцы сегодня воспринимают общее наследие СФРЮ?
Да, туристический аспект тут тоже важен. Но он не имеет определяющего значения. Я позволю себе привести пример своей семьи. Вот, мой прадед, выходец из боснийской мусульманской семьи, участвовал в войне против Германии, он оставил письменные воспоминания, в которых указал, что именно в те годы впервые почувствовал себя югославом…
Вообще же я скажу Вам, что в нашей республике, Боснии и Герцеговине, югославские настроения были очень высокими. Именно в БиГ процент тех, кто в ходе национальных переписей себя определяя не по узкой национальной принадлежности, а как «югослав», был выше, чем в других республиках бывшей СФРЮ.
Я рос последнее десятилетие существования Югославии. Это был непростой с экономической точки зрения период, но я ответственно Вам говорю, что в детских играх у нас в Сараево никто не подчёркивал национальную принадлежность. Это было не принято, а в социалистическую эпоху власти республики перед иностранными гостями всякий раз подчёркивали интернациональную сущность Сараево — и это была правда…
Боснии и Герцеговине, югославские настроения были очень высокими. Именно в БиГ процент тех, кто в ходе национальных переписей себя определяя не по узкой национальной принадлежности, а как «югослав», был выше, чем в других республиках бывшей СФРЮ.
Мы можем сегодня много и энергично спорить о том, чем была Федеративная Югославия, какое именно самоуправление там существовало, добились мы или нет экономических успехов, сколь эффективной была социальная югославская модель; все эти вопросы для истории и на них нет однозначных ответов.
Но есть, как говорят мои родные, правда жизни. Она заключается в том, что боснийцы разных наций любили, даже боготворили Броз Тито. И любой историк признает, что впервые Босния получила государственность именно благодаря его Конституции. Да, бюрократия и издержки развития имели место и у нас, но если Вы встречаете площади и улицы имени Тито и у нас, в Сараево, и в Белграде, или, например, где-нибудь в Хорватии — о чём это говорит? О том, что людская память всё расставляет на свои места, воздавая великим по заслуге.
Социалистическая Югославия имела свои трудности и проблемы, это не вызывает вопросов. Но она представляла собой вполне гармоничное общество, без угнетения и доминирования. Вот почему югославянская ностальгия — это наше общее «достояние». Обычные люди, которые работают, воспитывают детей и верят в лучшее будущее — они не разбираются в философии и политической экономии, но в своей каждодневной жизни они вспоминают прошлую эпоху с положительными эмоциями, несмотря ни на что. И если это имеет место быть более чем через 20 лет после роспуска СФРЮ, значит, сам проект был не напрасен.
Я читал в некоторых зарубежных изданиях, что массовые социальные движения в вашей стране в прошлом году также шли на фон лозунгов «раньше было лучше».
Я не могу здесь возразить, ибо сам видел плакаты и транспаранты участников тех манифестаций, такие, например, как «Мы не хотим немыслимого. Верните нам прошлое!» Или был ещё такой лозунг: «Югославия была плохой? Сейчас — хуже!» Но всё-таки выступления зимы 2014 года имеют отношение уже к современной странице истории БиГ.
Национализм разрушил югославское государство. Национализм привёл к тяжелейшей боснийской войне. Я видел, как мои старшие братья и родственники тех, с кем ещё недавно играл я в детские игры, стали врагами и были вынуждены воевать друг с другом.
Наиболее ярко они проявили себя в Тузле и Мостаре, но и в столице Сараево также имели место выступления. Это были прежде всего социальные выступления наёмных трудящихся. Рабочие, служащие, работники социальных служб поднялись, чтобы сказать «нет» той политике, которая ассоциируется у нас с националистическими партиями, с их политикой.
Прошлое работало тут не только в плане ностальгических сетований. Сейчас ещё живо поколение, которое имеет представление о механизмах реализации самоуправления на предприятиях. Наша партия поддержал прошлогодние выступления потому, что мы — социал-демократы — не можем идти наперекор интересам людей труда.
Мы считаем, что принципиально идея самоуправления себя не исчерпала. В конкретных условиях интенсификации рыночных реформ на рубеже 1980-х и 1990-х годов повсюду в югославянских республиках от неё отказались, но это был скорее политический выбор, чем потребность и желание обществ.
Во время зимних социальных выступлений на авансцену вышли новаторские формы общественной жизни, я имею в виду так называемые пленумы. Эта ещё зачаточная форма трудовой демократии, она не вписывается в сегодняшние политические нормы БиГ, да и других республик экс-СФРЮ, это не подлежит сомнению.
История не даёт нам расслабиться. Сегодня наследники националистических партий в БиГ продолжают играть на прошлых предубеждениях и страхах, мешая своей политикой создавать политическую мультикультурную общность в Боснии.
Но очень интересен факт, что молодые, не имевшие «югославского» опыта трудовой деятельности боснийские работники пришли в итоге к пониманию, что именно они сами, их коллективы, их соратники по работе вправе принимать решения, касающиеся деятельности предприятий, стратегии их развития. Боснийская экономика сильно пострадала в прошлую войну, вопрос о реиндустриализации у нас стоит очень серьёзно. И я рад, что рядовые рабочие как никто другой понимает всё это лучше всех…
Энвер, понимая, что я отвлекаю Вас от работы, последний вопрос: чтобы Вы хотели пожелать людям левых убеждений в России?
Прежде всего: осознать какую угрозу и беду несёт всем нам агрессивный национализм. Когда я смотрю по телевизору ужасающие кадры разбомбленных населённых пунктов из Украины, вижу страдания гражданских лиц, я вспоминаю 1990-е годы у нас в Боснии и Герцеговине. Мы не были самой благополучной страной, но мы оказались главными жертвами войны в бывшей Югославии.
Национализм разрушил югославское государство. Национализм привёл к тяжелейшей боснийской войне. Я видел, как мои старшие братья и родственники тех, с кем ещё недавно играл я в детские игры, стали врагами и были вынуждены воевать друг с другом.
Когда я смотрю по телевизору ужасающие кадры разбомбленных населённых пунктов из Украины, вижу страдания гражданских лиц, я вспоминаю 1990-е годы у нас в Боснии и Герцеговине.
Ни одна этническая, региональная или религиозная история не стоят человеческих жизней. Я и мои родственники были очень разочарованы тогда подходом России, в том числе её левых партий. Я сегодня, уже в зрелом возрасте, могу объяснить тот выбор историческими моментами, даже пресловутой «православной солидарностью». Но я никогда не забуду осаду Сараево и те тяжести, что переносили сараевцы из-за действий армии Республики Сербской.
Нет, я не хочу ни одну из сил оправдывать, мы, боснийские социал-демократы являемся подчёркнуто многонациональной партией, и мы для себя давно решили: все, пусть в разной мере, несут ответственность за то, что произошло более двадцати лет назад.
Но история не даёт нам расслабиться. Сегодня наследники националистических партий в БиГ продолжают играть на прошлых предубеждениях и страхах, мешая своей политикой создавать политическую мультикультурную общность в Боснии.
Если я говорю, что национализм был и остаётся врагом для сил прогресса в Боснии и Герцеговине, я полагаю, это актуально также для Украины и России. Я не думаю, что между русскими и украинцами больше различий, чем у нас, среди босняков, сербов и хорватов. Смотрите на наш опыт, учитывайте его. Мы исторически сильно взаимосвязаны и часто у нас встречаются как общие достижения, так и ошибки. История завершения СССР и Югославии очень показательна, мы об этом должны всё время помнить.
Читайте также:
