Доктор исторических наук, профессор факультета международных отношений Руслан КОСТЮК
Результаты парламентских выборов в Словении не принесли однозначной победы ни одной из политических сил этого небольшого государства. В Национально Собрание попали представители сразу девяти общественно-политических сил, не считая представителей итальянского и венгерского нацменьшинств. Так что ещё предстоят непростые переговоры по формированию парламентского большинства. Они могут завершиться по-всякому, в том числе возможно и восстановление актуального «центро-левого» парламентского большинства, хотя, безусловно, первое место по результатам выборов досталось консервативно-популистской и националистической Словенской демократической партии.
С точки же зрения левых сил важно отметить, что обе партии данного спектра улучшили своё положение: и «Социал-демократы», и образованная в июне 2017 года «Левица» («Левые») улучшили своё парламентское представительство. К примеру, «Левица», набрав более 9,3% голосов, отныне располагает двевятью мандатами в 90-местном парламенте, тогда как до выборов у неё было шесть парламентариев.
Эта объединённая левая партия, идеология которой строится на принципах экосоциализма и демократического социализма, представляет собой, безусловно, словенское исключение. Ведь ни в одной другой бывшей югославской республике и близко не имеется радикальной левой политической силы, способной анимировать собственную парламентскую фракцию. Очевидно, что на пространстве пост-Югославии словенская «Левица», являющаяся полноправным членом Партии европейских левых, представляет собой единичное исключение.
Естественно, при объяснении этого феномена следует учитывать самые разные объяснения. Можно сказать о том, что в плане политической культуры Словения намного опережает другие, в прошлом — братские, республики. Если посмотреть, к примеру, то, что происходит в боснийской, македонской или черногорской внутриполитической жизни, то словенский пример явно ближе к модели центрально-европейских стран. Словения и в общеюгославские времена считалась передовой республикой в социальном, экономическом и технологическом отношениях. Да, в сравнении с другими альпийскими странами, Словения, конечно, уступает им всём, но по уровню и качеству жизни, развитию промышленности, ВВП на душу населения, размерам зарплат Словения, без сомнения, опережает иные югославянские страны.
Как отмечала в нашей беседе глава депутатской группы «Левицы» в Национальном Собрании Виолета Томич, «исторически в Словении имеется хорошо подготовленный рабочий класс». И сегодня промышленность приносит свыше трети национального дохода для этого государства. Заметим, к слову, что уровень общественно-политической активности в этой стране, в том числе среди молодёжи и студенчества, достаточно высок. Профсоюзы в стране пользуются гораздо большим авторитетом и влиянием, чем, скажем, в Сербии или Черногории.
Тем, кто помнит крушение единой Югославии, не надо напоминать, что именно с сепаратистских действий Словении начался прямой распад «социалистической Югославии». В начале 1990-х громадное большинство населения практически моноэтничной Словении выступало за собственное государство. Но вот недавно студентка с возглавляемой мною магистерской программы Екатерина Каткова выступила в Институте славяноведения с интересным научным докладом о достаточно высокой степени «югоностальгии» в современном словенском обществе. Причём этот феномен развит не только, скажем, среди тех, кто помнит времена СФРЮ, но и среди части словенской молодёжи.
В общем, питательная среда для словенской «Левицы», безусловно, присутствует. Но, как верно подмечает её лидер, 31-летний Лука Месеч, «объективно во всех странах бывшей Югославии имеется широкий потенциал для антикапиталистических настроений, но именно мы оказались в авангарде этого движения». И этому тоже есть объяснение. Вряд ли дело здесь только в продуманной и принципиальной программе партии «Левицы», какой бы антикапиталистический характер она не носила. Но вот то, что в партии весомое место принадлежит молодым активистам, тесно связанным с социальными и молодёжными движениями, это факт, подчёркивающий эксклюзивность словенского случая.
Важно сказать и о том. что на протяжении работы парламента прежнего созыва депутатская группа тогда ещё «Объединённых левых» последовательно и весьма креативно «вела» социальную тематику на протяжении всего срока работы Национального Собрания. Только за последний год словенские «Левые» выступили с собственными законопроектами о повышении на 20% минимальной заработной платы, ренационализации крупнейшей в стране магазинной сети “Mercator”, снижении налоговой нагрузки на семьи с детьми, реформировании в более социальном духе статуса студента в государственных и частных вузах, улучшений условий труда для новичков, работающих в магазинах, облегчении индивидуальных инвестиций граждан в пользу возобновляемых источников энергии.
Недаром один из видных представителей современного европейского левого популизма Жан-Люк Меланшон назвал в телеобращении в поддержку «Левицы» эту партию «сколь юной, столь и энергичной и активной политической силой на службе прогрессивных идей». В августе прошлого года во время беседы в Берлине я услышал от нынешнего председателя Партии европейских левых Грегора Гизи слова сожаления о том, что ныне в странах бывшей Югославии, которая лидировала некогда в разработках самоуправленческого социализма в Европе, почти отсутствуют новые левосоциалистические партии. Но именно словенскую «Левицу» Гизи выделил как новаторскую, полную энергии и «политической бодрости» организацию. Результаты парламентских выборов в Словении показали, что и словенские избиратели оценили эту политическую силу.
