Французская религия равенства

Дмитрий ЖВАНИЯ, кандидат исторических наук

То, что коммунисты хотят всё отнять и поделить – свирепое заблуждение, поддерживаемое буржуазной пропагандой. Отнять собственность богачей и поделить её между бедными предлагали уравнители: левеллеры  (levellers) в Англии, когда её будоражила антимонархическая буржуазная революция; «бешеные» (les еnragés) – участники Великой французской революции. Коммунисты не хотят ничего делить. Они добиваются того, чтобы всё присвоенное буржуазией добро стало общественным достоянием. Различие между эгалитаристами (уравнителями) и коммунистами (сторонниками обобществления) чётко проявилось во время Великой французской революции.

Николя Бонвиль - лидер "Социального кружка"
Николя Бонвиль — лидер «Социального кружка»

Для начала рассмотрим корни уравнительной идеологии. Они – мелкобуржуазные. Мы не ошибёмся, если отцом идеологии эгалитаризма назовём замечательного французского философа Жана Жака Руссо (волей иронии судьбы в Москве и Петербурге его имя присвоили себе гадюшники, где любит собираться публика с претензией на элитарный стиль). Правда, Жан Жак был умеренным эгалитаристом, полагая, что неравенство следует смягчать, сглаживать общественные противоречия с помощью налоговой политики, уравнительных законов о наследовании и прочих аналогичных законов. В этом смысле Руссо – предтеча современной социал-демократии, которая тоже считает, что решить острые общественные вопросы можно, постепенно их сглаживая. Одна из жертв налоговой политики французской социал-демократии недавно стала гражданином нашей страны. Речь о несчастном Жераре Депардьё.

Уравнительные идеи Руссо имели самое широкое хождение в годы Великой французской революции. Под идейным знаменем Руссо выступали самые выдающиеся революционные вожди, вожаки якобинцев – Жан-Поль Марат, Максимилиан Робеспьер, Луи Антуан Сен-Жюст. Они высказывались за устранение крайнего общественного неравенства, но полное уравнение имуществ считали химерой. Даже «бешеные» — и те, требуя решительных мер для обуздания спекулянтов, были лишь сторонниками перераспределения и ограничения роста частной собственной в одних руках.  С этой точки зрения весьма интересна петиция, поданная в Конвент 1 мая 1793 года жителями Сент-Антуанского предместья: «Пусть максимум будет установлен, и мы скоро сделаем для защиты вашей собственности ещё больше, чем для защиты отечества» (1).

Наряду со сторонниками смягчения неравенства, в годы Великой французской революции возникли идеи радикального эгалитаризма. Радикальные уравнители развивали учение Руссо, делая из него вполне логические выводы. Они требовали уравнительного передела земли и принятия аграрного закона. Правда, «было бы неверным полагать, — предупреждает историк Абгар Иоаннисян, —  что “аграрный закон” во всех случаях отождествлялся с радикальным эгалитаризмом, что все сторонники “аграрного закона” являлись радикальными эгалитаристами, т. е. выступали против любых форм общественного неравенства» (2).

Идеи радикального эгалитаризма, порождённые революцией, выходили за рамки буржуазного общества, были направлены против новых богачей, спекулянтов, скупщиков и новых земельных собственников – приобретателей национальных имуществ. Эгалитаристы-радикалы выступали за новый социальный строй, основанный на равенстве и справедливости. «Они выражали социальные чаяния плебейства, прежде всего – городской и сельской бедноты, классовая борьба которой получила такой размах в годы революции, особенно в период якобинской диктатуры», — разъясняет Иоаннисян (3). Некоторые представители радикального эгалитаризма доводили идеи социального равенства до пределов коммунизма, который считали идеальным социальным строем.

Основным центром, где развивались идеи социального равенства уже в первые годы революции, был «Социальный кружок» (“Cercle social”). Его расцвет приходится на 1790-1791 годы. Кружок быстро расширялся и вскоре стал называться «Всемирной федерацией друзей истины». С октября по июль 1791 года федерация проводила публичные собрания в цирке Пале-Рояля и издавала журнал «Железные уста» (“La Bouche de fer”).

Участников и сторонников «Социального кружка» вдохновляли идеи политической демократии и братства народов. Они были против цензовой конституции, за политическое равноправие, пропагандировали идею создания всемирной федерации свободных народов. Фоше и Бонвиль шли дальше, связывая требования политического равенства с требованием равенства социального и настаивая на ликвидации всех социальных привилегий, в том числе – и привилегии богатства. «25 июня в собрании избирателей Бонвиль уже призывал к оружию и предлагал избирателям составить “коммуну”, ссылаясь на исторические данные из средних веков для подкрепления своего предложения», — рассказывает Пётр Алексеевич Кропоткин в своём замечательном исследовании о Великой французской революции (4).

Лидером «Социального кружка» был Николя Бонвиль (1760-1828). Он происходил из дворянской семьи, до революции работал адвокатом при парламенте. В наиболее развёрнутом и последовательном виде Бонвиль изложил свои идеи в работе «О духе религий», опубликованной весной 1791 года. В этой книге он подвергает самой суровой критике общественное неравенство. «До тех пор, — заявляет он, — пока будут существовать исключительные и наследственные привилегии, предоставляющие одному то, что принадлежит всем, формы тирании могут меняться сообразно обстоятельствам, но тирания всегда будет существовать». Таким образом, Бонвиль видел, что политическая надстройка зависит от характера присвоения общественного богатства. Он упоминает о «детях, рождающихся людьми, по природе равными в своих правах, с неотчуждаемыми правами на часть общего наследия, на жизнь, на счастье, и которые умирают, как скоты, так и не живя».

По мнению Бонвиля, революция не будет завершена, пока не она уничтожит общественное неравенство. Мало, доказывает он, провозгласить равные права в законодательстве, нужно принять эффективные социальные меры к их осуществлению. Работа Бонвиля называется «О духе религий». Какой он же этот дух, на его взгляд? «Равенство  долей, — напоминает Бонвиль, — является истинным духом всех религий». «Святая свобода, — пишет Бонвиль, — отнимет у великих мира сего их излишек, чтобы предоставить трудящемуся человеку то, что ему необходимо». «Пусть разразится всеобщая гроза… пусть она понизит все вершины, все превосходства, так, чтобы после этой благодетельной грозы люди на земле вновь бы обрели равенство». Уравнение имуществ и, прежде всего, равный раздел земли – такова, по Бонвилю, сущность социального равенства.

Для доказательства своей позиции он ссылается на примеры из жизни франков, которые, как свидетельствовали Юлий Цезарь и Тацит, «каждый год делили землю», из жизни Спарты, где Ликург установил «самую полную общность жён и раздел земель», ссылается на законы Моисея, «который установил юбилейный год — спасительный год, который каждые пять-десять лет исправлял вред, нанесённый неопределённостью и фортуной и восстанавливал равенство». Приводит в пример Бонвиль и учение Иисуса Христа, напоминая, что тот «стремился улучшить этот священный закон евреев» и «убедить нации, что земля, как и воздух, не принадлежат никому на правах собственности, и что её плоды принадлежат всем» (5).

Однако не следует торопиться и записывать Бонвиля в коммунисты на основании того, что он сравнил землю с воздухом. Он ратовал лишь за уравнительный передел земли (напомню, что к этой практике регулярно прибегало русское общинное крестьянство). «Единственно возможное средство достигнуть великой социальной общности (communion) – делить земельное наследство на равные и определённые доли между детьми усопшего, а к разделу остального привлечь всех остальных родственников» — вот рецепт Бонвиля. Но это ещё не всё. Для полной ликвидации неравенства нужен всеобщий уравнительный передел земли (6).

В 1792-м вышло второе произведение Бонвиля – «Новый брачный кодекс». По названию понятно, что автор рассматривает вопросы семьи и брака. Но Бонвиль рассматривает их в социальном и политическом контексте. Родина, считает Бонвиль, имеет право требовать от гражданина любых жертв, кроме одной – отказа от свободы (7).

Другим лидером кружка был Клод Фоше, который до революции был викарием епископа города Бурж. Он даже в этом сане критиковал социальное неравенство, за что лишился звания «проповедника короля». 14 июля 1789 года Фоше участвовал во взятии Бастилии.

Многие члены «Социального кружка», в том числе Фоше, которого безоновательного обвинили в участии в заговоре с целью убийства Марата, погибли от ножа якобинского террора. Бонвиля от гильотины спас переворот 9 термидора. Выйдя из тюрьмы, он пытался возродить «Социальный кружок». В 1796-1797 годах он даже издавал журнал под названием «Старый трибун и его железные уста». Но, как отмечает Иоаннисян, «это была уже безуспешная попытка возродить прежнюю, распавшуюся организацию “друзей истины”» (8). Отойдя от политики, Бонвиль работал букинистом.

Пропаганда идей социального равенства привела к разногласиям внутри кружка. По мере развития революции, её углубления, нарастали противоречия между буржуазией и плебейскими массами. Эти противоречия отражались на интеллигенции. Большая её часть стояла на стороне буржуазии, а меньшая – поддерживала санкюлотов. Лишь немногие интеллигенты отстаивали позицию: политическая демократия, не подкреплённая социальным равенством, — не более чем ширма, за которой прячется вопиющая несправедливость. Карл Маркс рассматривал «Социальный кружок» как первый этап формирования движения «бешеных» и провозвестника бабувизма (9).

Продолжение следует

Список использованной литературы:

1. Тарле Е. В. Рабочий класс во Франции в эпоху революции. Т. II. С. 297-298.
2. Иоаннисян А. Р. Коммунистические идеи в годы Великой французской революции. М.: Наука, 1966. С. 12.
3. Там же. С. 16.
4. Кропоткин П. А. Великая Французская революция 1789-1793 гг. М.: Наука, 1979. С. 56.
5. Иоаннисян А. Р. Коммунистические идеи в годы Великой французской революции. С. 22, 23, 24.
6. Там же. С. 26.
7. Там же. С. 28.
8. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Издание второе. Т. 2. С. 132.

Добавить комментарий