Экология и кризис капитализма

Всякое производство есть вместе с тем и разрушение. На этот факт можно было не обращать особого внимания до тех пор, пока производство не оказывало необратимого разрушительного воздействия на природные ресурсы. Еще бы: ресурсы ведь казались таким неисчерпаемыми. Они способны самостоятельно восстанавливаться: трава растет очень быстро, лес — медленнее, но тоже растет. Эффекты разрушения представлялись даже чем-то продуктивным. Более того, разрушение — это непременное условие производства. И так повторялось из века в век.

Любая культура (в обоих смыслах этого слова) вступает в конфликт с природой и изменяет баланс биосферы

Увы, этот процесс необратим. Земля, по замыслу природы, — это не полигон для человеческого рода. Природа — это не сад, выращенный только для нас. Жизнь человека на земле весьма хрупка, и чтобы продлить ее, человеку приходится нарушать некоторые аспекты естественного баланса экосистемы.

Первым широкомасштабным нарушением его явилось земледелие: оно изменило естественный баланс не только между разными видами растений, но и между растениями и животными.

В частности, этот процесс включает в себя борьбу с различными вредителями и заболеваниями, или борьбу, которую можно вести как биологическими, так и химическими средствами, а это означает содействие выживанию определенных видов, считающихся «полезными», с тем чтобы помочь им одержать верх над другими, признанными «вредными». Именно таким образом земледелие буквально изменило облик поверхности нашей земли.

Однако природа не является чем-то неприкосновенным. «Прометеевский» проект «покорения», или «одомашнивания», природы отнюдь не является априорно неприемлемым с точки зрения окружающей среды. Любая культура (в обоих смыслах этого слова) вступает в конфликт с природой и изменяет баланс биосферы. Фундаментальные вопросы, затрагиваемые экологией, достаточно просты, но их необходимо знать каждому.

  • Способны ли те изменения, которые деятельность человека привносит в природу, меняя и трансформируя ее, обеспечить сохранение и бережное отношение к запасам невосстанавливаемых ресурсов?
  • Не могут ли разрушительные последствия производства превышать его позитивные стороны путем уничтожения возобновляемых ресурсов более быстро, чем те способны самостоятельно восстанавливаться?

В обоих случаях нет никаких сомнений в том, что экологические факторы играют решающую и все более важную роль в текущем экономическом кризисе. Это не означает, что такие факторы следует рассматривать в качестве основных причин кризиса: на самом деле мы столкнулись с кризисом капиталистического перенакопления, усугубляемого экологическим кризисом (и, как мы уже видели, социальным кризисом). Чтобы пояснить эту мысль, я хотел бы отдельно остановиться на различных уровнях этого кризиса:

а) Кризис накопления. Достигнув высокого уровня, развитие капитализма зиждется, в первую очередь, на замене рабочих машинами, живой рабочей силы — мертвыми средствами производства. Машина в свою очередь являет собой воплощение некой концентрированной и неодушевленной потенции в инертной форме, способной самостоятельно работать без участия человека. Однако производство машин стоит дорого; инвестиции капитала в них могут оказаться прибыльными в том случае, если инвестор ожидает получить от них прибыль, превышающую затраты на их установку. И пока машины служат повышению производства, даже при посредстве рабочих, обслуживающих их, машины представляют собой капитал. А логика всякого капитала — это стремление к постоянному росту и развитию.

Расти или погибнуть — таков закон капитала. За исключением периодов длительной стагнации, когда фирмы, занимающие данный сектор экономики, заключают соглашение поделить между собою рынок и сбывать свою продукцию по одинаковым ценам (обычно такое соглашение называется картелью), различные компании активно конкурируют друг с другом. Они действуют следующим образом: каждая из них стремится окупить свои машины как можно быстрее, чтобы получить возможность установить новые, более производительные и эффективные машины, то есть машины, способные производить такой же продукт при участии меньшего числа персонала. Это явление принято называть повышением производительности.

Таким образом, по мере развития развитого капитализма создаются все более сложные и дорогие механизмы, обслуживаемые все меньшим и меньшим числом рабочих, от которых требуется предельно низкий уровень квалификации. Таким образом прямые расходы на производство снижаются, а доля чистого капитала возрастает (или, другими словами, повышается уровень прибыли, который обеспечивают хозяевам новые машины). Если следовать марксистской терминологии, происходит процесс усиления «органического слияния капитала». Если сформулировать это же явление несколько иначе, можно сказать, что промышленность становится все более и более капиталоемкой, она использует все большие объемы капитала для производства того же количества предметов потребления. Таким образом, ей приходится тратить все большую и большую часть прибылей на замену и обновление машин, одновременно стремясь компенсировать затраты инвестиционного капитала (по большей части представляемого банками) под проценты, выгодные в первую очередь для кредиторов.

Маркс показал, что рано или поздно средний уровень прибылей должен значительно понизиться: чем более капитала используется для производства того же объема потребительских товаров, тем заметнее снижение доли прибылей, получаемых от реализации продукции, по отношению к массе привлеченного капитала. Другими словами, такая масса не может возрастать бесконечно и не должна превышать определенный предел.

Но с того момента, как уровень прибылей начинает снижаться, в системе происходит сбой: машины более невозможно производить по прежней цене, в результате снижается выпуск продукции, приносящей прежние прибыли, и, следовательно, такие машины становится невозможно заменять столь же часто, как прежде. В результате этого производство машин (как и всех прочих изделий) быстро идет на спад, что влечет за собой лавинообразное падение производства. Обращаясь опять к терминам марксизма, возникает «перенакопление»: доля капитала в производстве становится настолько большой (а его органическая структура настолько повышается), что его оборот при нормальных тарифных ставках становится невозможным. «Производительность» капитала быстро снижается. Цена же капитальных фондов, которые не могут быть привлечены к извлечению достаточной прибыли, снижается до нуля. Таким образом происходит самоуничтожение капитала: машины и конвейеры останавливаются, фабрики закрываются, рабочие теряют работу. Система переживает глубокий кризис.

Для того чтобы избежать кризисных явлений, лидеры капитала постоянно стремятся преодолеть тенденцию к снижению прибылей. В их распоряжении — два основных фактора:

  • увеличение количества продаваемых товаров;
  • повышение не объема продаж, а цены товаров, в частности, под предлогом того, что они становятся более качественными и сложными.

Совершенно очевидно, что оба эти подхода не являются взаимоисключающими. В частности, возможно увеличить объем продаж, выпуская товары меньшего срока службы и тем самым побуждая людей чаще покупать их; в то же время такие товары могут быть более дорогими, отличаться повышенной сложностью и технологичностью.

Такова природа потребления в богатых обществах; она предусматривает рост капитала, не сопровождающийся ни большим удовлетворением от товаров, ни расширением выпуска реально полезных товаров, которыми люди могут пользоваться в единицу времени. Напротив, она требует повышения качества товаров для достижения такого же уровня удовлетворения потребностей. Все увеличивающиеся объемы энергии, труда, сырья и капитала расходуются «на ветер», не принося людям ни пользы, ни хотя бы улучшения. Производство становится все более и более разрушительным и пагубным; в нем априорно заложены быстрый выход из строя или поломки изделий, то есть быстрая порча продукции задумана с самого начала.

Так, мы видели, что на смену жестяным консервным банкам пришли алюминиевые, энергозатраты на производство которых в пятнадцать раз выше; железнодорожный транспорт уступает место автомобильным перевозкам, влекущим за собой шести- семикратное повышение энергозатрат и основанным на использовании автомобилей и грузовиков, которые приходится менять гораздо чаще, чем поезда и вагоны; так практически исчезли узлы, скрепляющиеся при помощи болтов и винтов — на смену им пришли сварные или цельнолитые, которые не подлежат ремонту; рабочий ресурс духовок или холодильников снизился до шести-семи лет; изделия из натуральных волокон и кожи активно вытесняются синтетическими материалами, которые изнашиваются гораздо быстрее; растет многообразие упаковок разового пользования, производство которых требует таких же энергозатрат, как и производство стекла; все более широкое распро- странение получают салфетки, стаканчики и тарелки разового пользования; невиданного размаха достигло сооружение небоскребов из стекла и алюминия, на охлаждение и проветривание которых летом уходит столько же энергии, сколько на отопление зимой; и т.д. и т.п.

Нетрудно понять, что экономический рост такого рода — это, образно говоря, полет в один конец, не имеющий перспектив на будущее. Развитой капитализм стремится избежать потери прибылей и насыщает рынок всевозможной продукцией, обеспечивающей ускоренный оборот капитала, а также заранее планирует быстрое «мо- ральное» устаревание потребительских товаров. Нетрудно заметить, что тем самым он создает массу эффектов, противоречащих его первоначальным целям (тех самых, которые экономисты называют «побочными эффектами» или «шлаком»), порождая при этом целый ряд искусственных факторов дефицита, создавая новые трудности и новые формы бедности.

Этот полет в один конец, который может закончиться лишь одним -кульминацией экономического кризиса, похоже приближается к концу в результате так называемого нефтяного кризиса. Последний никак не связан с экономическим спадом, он лишь вскрыл и актуализировал негативные тенденции, нараставшие на протяжении многих лет. Помимо всего прочего, нефтяной кризис сделал очевидным тот факт, что капиталистическое развитие создавало и создает абсолютно непреодолимые трудности и проблемы: пытаясь преодолеть экономические препятствия на пути своего роста, развитие капитализма привело к возникновению реальных материальных препятствий.

б) Кризис воспроизводства. При капитализме абсолютный дефицит совершенно естественным образом выражается во взлете цен задолго до того, как возникнет реальный недостаток тех или иных товаров. Согласно догмам либеральной (или неоклассической) экономики, повышение цен на дефицитный товар влечет за собой уве- личение выпуска данного товара, поскольку его производство становится более прибыльным. Такая система взглядов основана на том, что выпуск дефицитного товара всегда возможен и осуществим. Однако дефицит и перебои с товарами, которые начали возникать с середины 1960-х гг., являются принципиально иными, ибо относятся к товарам, производство которых невозможно. Интенсификация экономики не способна увеличить выпуск таких товаров: дефицит их обусловлен тем, что таких товаров в природе попросту очень мало.

Это относится и к наличию свободных земель в активно развитых в индустриальном отношении регионах; а также к воздуху, воде и естественному плодородию почв; к лесам, рыбным запасам и постоянно увеличивающимся видам сырья. Взрывной рост цен привел лишь к усугублению экономического кризиса и даже ускорил его приход, поскольку эта ситуация влияет на снижение уровня прибылей двумя путями.

  • Когда воздух, вода и свободные земли в городе становятся дефицитом, просто физически невозможно увеличить их количество, независимо от того, какую бы цену за них ни предлагали. Их можно только разделить между большим числом пользователей или перераспределить неким иным образом. Что касается земли, то это означает строительство громадных небоскребов, или активное освоение подземного пространства, или готовность платить все более и более высокие цены за сельскохозяйственные земли, на которых затем будут построены производственные предприятия, города и дороги. Что касается воздуха и воды, то дефицит означает многократную утилизацию имеющихся запасов. Такое многократное использование сделалось необходимым не только в Японии, но и в долине Рейна: химическая промышленность Германии была вынуждена отказаться от экстенсивных методов развития, поскольку инвестиции, необходимые для многократной утилизации атмосферных объектов, могли бы стать чрезмерно высокими.Необходимость в такой повторной утилизации имеет исключительную экономическую важность: это означает, что отныне необходимо воспроизводить все то, что прежде имелось в изобилии и могло быть получено бесплатно. В частности, воздух и вода стали такими же средствами производства, как и все прочие: индустриальные предприятия теперь вынуждены направлять часть своих инвестиций на строительство очистных сооружений, чтобы восстановить хотя бы некоторые из первоначальных свойств воздуха и воды. Последствием этой ситуации явится дальнейшее увеличение органической составляющей капитала (то есть доли капитала на единицу выпускаемых потребительских товаров). Однако все эти действия не влекут за собой повышения сбыта товаров; воздух и воду, подвергшихся циклической очистке и обеззараживанию на выходе из очистных систем предприятий химической индустрии, перепродать невозможно. Таким образом, падение прибылей становится неизбежным; продуктивность капитала сталкивается с материальными ограничениями. И ограничения, вызванные загрязнением окружающей среды, отнюдь не являются единственными в этом ряду.
  • Исчерпание наиболее распространенных минеральных ресурсов, в частности таких, реализация которых как минимум окупает затраты на их добычу, представляет собой второе материальное ограничение уровня прибылей промышленного капитала и самой способности получать такие прибыли. Действительно, открытие и разработка новых месторождений сырьевых ресурсов невозможны без привлечения инвестиций, намного превышающих расходы на такие же цели в прошлом. И если средства для таких инвестиций все же будут выделены, это повлечет за собой повышение цены первичного продукта; а более высокая цена на первичный продукт в свою очередь негативно скажется на доходах предприятий перерабатывающей индустрии, и это в то время, когда они и без того идут на спад, учитывая изложенные выше причины.Более того, разведка и добыча минеральных ископаемых в будущем неизбежно потребует еще более крупных капиталовложений, чем сегодня. Перед лицом быстрого роста цен сырьевых ресурсов, добываемых по этим новым, более высоким ценам, предприятия перерабатывающей индустрии должны начать разработку новейших технологий, обеспечивающих более эффективное использование первичных продуктов, и в том числе энергии. А это также требует новых и новых инвестиций.

Это помогает объяснить весьма оригинальную и кажущуюся парадоксальной характерную особенность нынешнего кризиса: несмотря на нарастающее перепроизводство и избыток производственных мощностей, нарастающее падение прибылей и все признаки застоя, уровень инвестирования остается чрезвычайно высоким, а цены продолжают расти. Традиционные экономические модели не способны объяснить этот парадокс, осознать истинный смысл которого можно лишь в том случае, если понять материальные причины, лежащие в его основе.

В сложившихся условиях капитал будет неизбежно испытывать серьезные трудности в финансировании дальнейших инвестиций, то есть, другими словами, окажется неспособным обеспечить собственное воспроизводство. Восполнение индустриального капитала (этого, так сказать, grosso modo, материальной составляющей производства) не может более осуществляться посредством перемещения капитала; получается, что воспроизводство системы просто-напросто обходится дороже, чем она стоит. Другими словами, промышленность тратит больше средств на свои собственные нужды: она поставляет конечному потребителю значительно меньше товаров, чем прежде. Ее эффективность снижается, а материальные затраты растут. Так обстоит дело сегодня.

Цепь событий, приведших к возникновению нынешней ситуации, может быть разделена на две ключевых фазы.

На первом этапе производство становится все более вредным и бесполезным, то есть разрушительным, стремясь избежать кризиса перенакопления. Оно ускоренными темпами ведет к уничтожению невозобновляемых сырьевых ресурсов, от которых зависит само, а также наращивает потребление в принципе возобновляемых ресурсов (воздуха, воды, лесов, почвы и т.д.) такими темпами, что быстро вызывает их оскудение.

На втором этапе, столкнувшись с истощением сырьевых ресурсов, промышленность предпринимает безумную попытку преодолеть дефицит тех или иных товаров, наращивая их производство ради производства. Но продукты этого дополнительного «взрыва» производства никак не сказываются на конечном потреблении; они бесследно поглощаются самой промышленностью.

С точки зрения конечного потребителя, возникает впечатление, словно промышленность стремится производить больше и, следовательно, больше потреблять всевозможных видов сырья и ресурсов, чтобы любой ценой поддержать уровень потребления населения на прежнем уровне. Баланс между производством и потреблением смещается и нарушается за счет последнего. Общая эффективность системы идет на спад. Попытки изменения системы отношений в сфере собствен- ности (например,путем национализации) не способны преодолеть это падение эффек- тивности. Самое большое, на что они способны (да и то на весьма непродолжительное время) — это обеспечить перевод ресурсов из сферы потребления в сферу инвестиций.

Однако национализация сама по себе не способна положить начало новой фазе устойчивого роста материального потребления. Дело в том, что препятствия, возникающие при этом, становятся слишком серьезными.

Короче говоря, мы имеет дело с классическим примером кризиса перенакопления, усугубляемого кризисом воспроизводства, который, как показывают последние анализы, вызван нарастающим оскудением природных ресурсов. Решение этого кризиса можно найти не путем насильственного восстановления прежних темпов экономического роста, а только в радикальном изменении логики самого капитализма.

Существующая логика неустанно требует достижения максимальных показателей; создания максимально большого числа всевозможных потребностей и поиска путей удовлетворения их за счет производства как можно более широкого спектра потребительских товаров и услуг, с тем чтобы извлечь максимальную прибыль из всего этого потока энергии и ресурсов. Однако непосредственная зависимость между «больше» и «лучше» в наши дни нарушена. «Лучше» сегодня может означать «меньше»; мы имеем в виду создание минимального числа потребностей и удовлетворение их за счет минимального расхода материалов, энергии и труда, чтобы свести к минимуму бремя негативного воздействия человека на окружающую среду.

И это вполне может быть достигнуто без обнищания широких слоев или социальной несправедливости, а также без ущерба для качества жизни при условии, что мы действительно готовы начать борьбу с подлинным источником бедности. Подлинным ее источником является не недостаток товаров как таковых, а сама природа этих товаров, та модель потребления и распределения, которую пропагандируют капитализм и неравенство, лежащее в ее основе. В последующих двух разделах я хотел бы более подробно остановиться на этих темах.

Андре Горц

Предыдущая статья автора