Кирилл Медведев (сотрудник «Свободного марксистского издательства»)
Алексей Гаскаров – левый активист и антифашист, сотрудник Института коллективного действия, участник акции «Защитим русский лес» в Химках и один из «химкинских заложников» — рассказал об антифашистских акциях последнего года и общих проблемах движения.
— После акций «Русские против фашизма» и «Русский лес» в российском антифашистском движении чётко обозначилась новая тенденция, которая в отличие от классического западного антифашизма не отрицает важность национального фактора. Проще говоря, в русском антифашизме наметились две линии: одна — условно более «почвенническая», другая — более «западническая»? Касаются ли эти споры только риторики, в том числе вопроса «политкорректности», или есть более глубокое различие?
— Проблема в том, что тот дискурс, который существовал в антифашистском движении долгое время и который, по сути, ничем не отличался от риторики западных левых, себя не оправдал. Даже в Европе очевиден рост правых настроений. Поэтому неудивительно, что постоянно происходят попытки переосмысления антифашизма и поиск новых путей развития. При этом изначально некоторое расхождение было именно в вопросах тактики и риторики, но, к сожалению, отсутствие должного уровня критического мышления и достаточного количества пространства для дискуссий привело к искажению первоначальных смыслов. Например, нельзя было сказать, что акция «Русские против фашизма» или «Русский лес» в Химках несли в себе какой-то элемент этноцентризма или национализма. Изначально идея базировалась на конструктивистском подходе к пониманию этноса, который подразумевает простую идею о том, что вопрос этнической принадлежности является формой свободной идентификации человека и никакой особой сути в себе не несёт.
Более того, сам конструкт русской нации, если продолжать развивать эту идею, имеет такие идентификаторы, как, например, историческая общность, которые не позволяют отнести людей, придерживающихся крайне правых взглядов, к русским. Поэтому националисты не имеют никакого права высказываться от имени «всех русских». Понятно, что здесь нет никакого почвенничества или этноцентризма, но, к сожалению, этот посыл оказался доступен далеко не всем. Одни обрушились с необоснованной критикой, другие, наоборот, стали развивать тему уже действительно больше в патриотическом, околоправом ключе. Причём эти противоречия были всегда, и хорошо, что сейчас они стали очевидны. Эта ситуация выводит дискуссию на качественно новый уровень, а значит, можно ожидать выработки какого-то более адекватного общего тренда.
— Считаешь ли ты, что дискуссия с ультраправыми в СМИ необходима? Если да, то в каком формате? Какие условия антифашисты должны ставить для такой дискуссии?
— Я думаю, что дискуссия возможна без каких-либо условий, если, конечно, оппонент, скажем так, достойный, а не какой-нибудь очередной болтун, который ничего собой не представляет. Я знаю, что в антифашистской среде распространена точка зрения, что правым вообще нельзя предоставлять высказываться в публичном пространстве, потому что любая дискуссия с ними сводится к оспариванию их демагогии, а это нивелирует собственную повестку дня и заставляет нас играть на чужом поле. Но эта позиция основана на весьма искаженном представлении о правой среде и их реальных целях, и мне кажется, что уход от дискуссии в нашей ситуации более вреден. Я исхожу из того, что равновесие давно сильно сдвинуто вправо и основано на, мягко говоря, совсем не очевидных вещах, которые подлежат публичной критике. И важно, что крайне правые уже и так присутствуют в публичном пространстве — и как активисты различных движений, и как «эксперты» по «национальным вопросам», миграции, истории и т.д.
— Какими ты видишь перспективы антифашистского движения? Может ли у него быть своя собственная повестка? Есть ли вероятность, что оно будет сдвигаться в сторону других социальных проблем? В каком случае, по-твоему, возможно участие антифашистов в мероприятиях типа «Дня гнева»?
— Здесь надо понимать, что люди, которые активно что-то делают в рамках антифашистского движения, никогда не были просто антифашистами. Поэтому определённая повестка существовала всегда. И сейчас, когда проблема фашизма не является суперактуальной, само движение от этого не перестанет существовать. При этом я не уверен, что антифашисты смогут массово включиться в отстаивание социальных прав, особенно в том формате, который принят у активистов социальных движений и разных оппозиционеров. Борьба за бесплатное образование и доступное жильё лишена того пафоса, который есть в борьбе за свободу, пусть даже абстрактную, – либертарное общество и т.п. Здесь важным фактором является то, что движение всегда было тесно связано с контркультурой, что общий дискурс был переполнен идеалистическим максимализмом, что в принципе и привлекает молодёжь, желающую наполнить свою жизнь смыслом. Мне кажется, что и популярность правых идей во многом связана с апелляцией к чему-то абстрактному, в каком-то смысле нематериальному – интересам нации, расы и т.д.
Но другой важный момент — это всё-таки тотальная пассивность общества в отстаивании своих прав, и опыт тех же Химок показывает, что даже если антифашисты станут авангардом в социальной борьбе, это ещё не значит, что ситуация начнёт меняться. Тем не менее, антифашистское движение по-прежнему остаётся самым массовым и заметным в среде, так называемой, внесистемной оппозиции, после националистов, конечно. И определенный потенциал в нём присутствует. Но пока нет существенных возможностей для его раскрытия, и, конечно, такие акции, как «День гнева», которые, несмотря на адекватный изначальный посыл, в итоге сводятся к бессмысленному ритуалу, вряд ли смогут привлечь антифашистов.
— Сейчас много обсуждается идея объединения левых. Считаешь ли ты, что оно возможно? В каком виде? Какую роль могут сыграть в нём антифашисты? Какие левые течения могли бы составить новый субъект? С кем ты готов действовать в одном движении?
— Я вижу опредёленную перспективу в формировании некоей общей левой среды, свободной от догматизма и идеологических ярлыков. Постоянное выпячивание различий между анархистами, марксистами или ещё кем-то не основано на вопросах ближайшей перспективы. В обществе существует определённый запрос на общелевую идеологию, способную дать ответы на проблемы, реально волнующие большинство населения. И эта новая среда не должна быть сборищем зануд, посещающих никому не нужные митинги. Я думаю, понятно, про какой контингент идёт речь, а разные неадекватные персонажи отсеются сами собой. В этом плане активистские практики, существующие в антифашистской среде, могли бы повлиять на ситуацию, и, конечно, какая-то часть антифашистов могла бы участвовать в общелевом проекте.
Например, не самым плохим опытом взаимодействия разных сил были социальные форумы, объединяющие не только левых, но и профсоюзников и активистов социальных движений. Это направление и можно было бы развивать дальше, возможно, поменяв вектор в сторону большей политизации. Здесь большой вопрос, на каких принципах подобное объединение могло бы существовать. Но, по-моему, формы взаимодействия, которые есть сейчас, основанные на антиавторитарных принципах, выглядят наиболее приемлемыми и эффективными. Также было бы полезным, если бы существовала и какая-то адекватная партийная структура типа Европейских левых или бывшей Партии Демократического Социализма (ПДС) в Германии, но сильно сомневаюсь, что такая партия появится в нашей стране в ближайшее время.
Оригинальная версия на Рабкор. ру
