Александр ЛЕХТМАН
Всё чаще в российских и международных СМИ появляется информация о беспрецедентном давлении, которому в Казахстане подвергаются люди, решившие защищать свои права. Давлению подвергаются как активисты жилищного движения, так и объединённые в профсоюзы рабочие. На весь мир прогремела забастовка казахстанских нефтяников, ставшая крупнейшим актом рабочей борьбы на постсоветском пространстве за последние годы. О непростой борьбе за лучшую жизнь в Казахстане корреспондент «Нового смысла» Александр ЛЕХТМАН поговорил с общественным и политическим деятелем Айнуром КУРМАНОВЫМ, против которого в настоящее время власти его страны возбудили уголовное дело.
— Сейчас в Казахстане раскручивается уголовное дело против тебя, а также председателя общественного движения «Оставим народу жильё» Есенбека Уктешбаева и ещё нескольких социальных активистов. Вас обвиняют в самоуправстве, что может грозить двумя годами тюрьмы. Расскажи, что легло в основу обвинения?
— Ещё 27 июня по заявлению «БТА Ипотеки», дочерней компании одного из крупнейших банков Казахстана «БТА Банка», было возбуждено уголовное дело в отношении активистов общественного объединения неплатёжеспособных заёмщиков «Оставим народу жильё». Нас обвиняют по части 3 статьи 327 Уголовного кодекса Республики Казахстан — «Самоуправство». По этой статье нам грозит два года тюрьмы. Причиной этому стало то, что активисты движения «Оставим народу жильё» предотвратили выселение многодетной семьи Сайлыбаевых: судебные приставы, полицейские и работники банка вынуждены были отступить перед активным сопротивлением женщин-ипотечниц. Банк обвиняет нас в организации этого сопротивления и в том, что мы давали указания вскрывать дверь и занести обратно в дом вынесенные вещи. Что интересно, я и Есенбек приехали к месту событий уже после того, как попытка выселения была сорвана.
— Сколько всего человек проходит по делу?
— По делу проходит 25 человек. Но недавно полицией было принято решение выделить нас с Уктешбаевым, а также с хозяйкой дома и её дочерью в отдельное дело, чтобы быстрее его рассмотреть и вынести вердикт.
— Каким будет итог процесса, как ты считаешь?
— Власти попытаются посредством сфабрикованного дела арестовать нас во время судебного процесса или в его конце, а вынесенный обвинительный приговор использовать для закрытия наших организаций, в первую очередь, движения «Оставим народу жильё» и общественного объединения «Талмас». Следующим этапом в сценарии спецслужб стало бы возбуждение против нас ещё нескольких уголовных дел по статьям «за разжигание социальной розни» и экстремизм. В конце августа с нас взяли подписки о невыезде, а 14 и 15 сентября пытались силой отобрать наши паспорта и удостоверения личности. Мы поняли, что нас хотят «обездвижить» и не допустить нашего выезда на сессию ОБСЕ в Варшаву, а также в Брюссель на конференцию в Европарламенте, организованную депутатом Полом Мерфи. Поэтому мы приняли решение не дожидаться, когда нас схватят и покинули через Кыргызстан территорию страны. Как в детективе, мы вынуждены были через три страны добираться до Польши.
— С чем связаны эти действия властей?
— Мы считаем, что данное дело — это месть и способ применить в отношении нас репрессии в связи с событиями на Западе Казахстана, к которым мы, как руководители незарегистрированного рабочего профсоюза «Жанарту», имеем непосредственное отношение. Сейчас властям нужно «срезать верхушку» и нейтрализовать нас в преддверие серьёзных социальных и политических неурядиц, связанных с наступлением новой волны кризиса. В стране появляются новые социальные движения и инициативные группы, зреет недовольство, увеличивается количество забастовок, и это брожение в обществе вызывает реакцию властей, которая выражается в закручивании гаек и проведении репрессивной политики.
— Ты связываешь преследование вас с забастовкой нефтяников в Западном Казахстане. Какая там сейчас ситуация?
— Забастовка продолжается, и в ней участвует около пяти тысяч нефтяников АО «Каражанбасмунай» и «Озеньмунайгаз», а также некоторые вспомогательные предприятий. Около пяти тысяч человек постоянно собираются на центральной площади города Жанаозеня и до двух тысяч возле офиса компании «Каражанбасмунай». Бастующих активно поддерживают местные жители, безработная молодежь и родственники нефтяников. На площадь приходят и работающие коллеги бастующих, принося часть своего заработка в фонд борьбы.
— Требования бастующих остались прежними?
— Да, их требования прежние. Это пересмотр системы заработной платы, выплата повышающих коэффициентов за вредные условия труда, свобода профсоюзной деятельности и национализация приватизированных предприятий. Условием для переговоров является немедленное освобождение юриста профсоюза Натальи Соколовой, а также снятие всех обвинений и прекращение уголовных дел в отношении законных представителей трудовых коллективов и всех профсоюзных активистов, а также восстановление на рабочих местах всех уволенных в ходе забастовки рабочих.
— В рядах бастующих сохраняется единство?
— На сегодняшний момент проведены ряд профсоюзных собраний и мероприятий, призванных консолидировать протестующих. Рабочие соседней компании «Мангистаумунайгаз» заявили о своей поддержке бастующих и заявили, что прекратят работу и присоединятся к митингам, а также перекроют дороги, если против бастующих будут применены войска. Дело в том, что регион и сам Жанаозень наводнены внутренними войсками, тяжёлой военной техникой и частями МВД, стянутыми со всех регионов.
— Ситуация довольно острая…
— Да, она обостряется ещё и тем, что работодатели и власти решили взять измором бастующих и сами срывают переговорный процесс. Так, менеджеры китайской государственной компании «Citic» отказались обсуждать вопросы урегулирования трудового конфликта с представителями бастующих, объявив, что все протестующие давно уже уволены. Таким образом, власти и работодатели провели массовый локаут, выбросив на улицу более двух тысяч человек. Несмотря на все это, рабочие не собираются сдаваться, их борьба и выступления быстро политизируются, что проявилось в массовом выходе местных жителей и работников из правящей партии «Нур-Отан».
— По регулярно поступающей информации, власти всё более усиливают давление на забастовщиков и тех, кто их поддерживает. В частности, юрист профсоюза Наталья Соколова приговорена к шести годам колонии.
— Да, действительно 26 сентября Мангистауский областной суд оставил решение первой инстанции в отношении Натальи Соколовой без изменения, а апелляционную жалобу стороны защиты без удовлетворения. Теперь она будет за свою профессиональную деятельность отбывать наказание в колонии общего режима шесть лет «за разжигание социальной розни» и организацию незаконного профсоюзного собрания. Власти в лице судов, прокуратуры и полиции внедрили сейчас новый термин для преследования рабочих активистов — «незаконное профсоюзное собрание».
— То есть это не единичный случай привлечения профсоюзного активиста к уголовной ответственности за свою деятельность?
— Таких случаев очень много. Например, Акжанат Аминов осуждён за незаконные собрания рабочих на два года условно, но успел просидеть в тюрьме несколько месяцев, где ему отказывались давать инсулин и лекарства, несмотря на то, что он болен диабетом. Куаныш Сисенбаев, член стачкома АО «Каражанбасмунай», был приговорен к двум месяцам исправительных работ за организацию демонстрации бастующих нефтяников 5 июня, которая была разогнана полицией в областном центре. Ещё пять активистов независимых профсоюзов также привлечены к уголовной ответственности, несколько сотен понесли административное наказание за незаконную забастовку, её организацию и участие в незаконных собраниях. Кроме того, нет числа провокациям и бандитским нападениям на рабочих.
Однако ни одно из этих нападений не было расследовано полицией. Даже в тех случаях, когда личности нападавших бандитов были хорошо известны пострадавшим рабочим активистам. Распространенным явлением является также поджоги домов профсоюзных деятелей. Так, сожгли дом заместителя председателя профсоюза «Каражанбасмунай» Асланбека Айдарбаева. Были облиты бензином и подверглись нападению молодчиков, нанятых компанией, и дома делегатов трудовых коллективов, поехавших для передачи петиции правительству в Астану. Было также множество случаев нападений полицейских на бастующих рабочих. Так, 8 и 10 июля отряды ОМОНа и силы полиции напали на палаточный лагерь участников голодовки рабочих «Озеньмунайгаз». В результате этого нападения сотни рабочих пострадали во время столкновений и многие из них были арестованы. После этого случая в Жанаозене каждый день идёт не прекращающийся митинг бастующих рабочих, местных жителей и родственников нефтяников. Подверглись нападению и жены бастующих, которых неоднократно избивали и запугивали полицейские. Вершиной же террора стали убийства профсоюзных активистов и их родственников. 2 августа был убит прямо на рабочем месте профсоюзный активист Жаксылык Турбаев. Он должен был быть избран на профсоюзной конференции председателем своего профсоюза. 14 августа была похищена и убита 18-летняя дочь председателя профсоюза транспортной компании «Озеньмунайгаз» Жансауле Карабалаева.
— Кто стоит, по твоему мнению, за этими убийствами?
— По моему мнению, это дело рук работодателей и спецслужб, которые до этого пытались запугать или подкупить убитого Жаксылыка и отца Жансауле. Подобные акты террора — это метод устрашения бастующих и их родственников. Практически все рабочие получали во время забастовки смс-сообщения с угрозами физической расправой в свой адрес и в адрес родных и близких. На сегодняшний момент уволены более двух тысяч нефтяников.
— Разворачивается международная кампания в поддержку забастовщиков. К ситуации подключился депутат Европарламента, международное профсоюзное движение. Письма с поддержкой забастовки и с протестом против репрессий и давления на забастовщиков направили деятели российских и международных профсоюзных объединений. В поддержку забастовщиков проходили пикеты во многих странах мира, в том числе в России. Международная кампания как-то повлияла на ситуацию? Как реагируют власти на международную кампанию?
— Да, международная кампания, начатая по инициативе левого депутата Европарламента Пола Мерфи, принесла свои плоды и, в первую очередь, способствовала прорыву информационной блокады вокруг забастовки. Олег Шеин (депутат Государственной Думы от партии «Справедливая Россия» и член Совета Конфедерации труда России — S.N) также отреагировал одним из первых. Левые политические партии и организации России провели целый ряд акций и пикетов, а делегации нефтяников посетили Москву несколько раз. Во многих странах также прошли пикеты перед посольствами Казахстана, что стало фактором давления на наши власти.
Международные профсоюзы подключились, к сожалению, значительно позднее. Я надеюсь, что они более активно заявят себя в этой ситуации, так как осуждение Натальи Соколовой, террор и репрессии фактически привели к запрету в стране на ведение профсоюзной деятельности. Забастовки приравниваются к преступной деятельности, вне закона объявляются любые профсоюзные собрания. Таким образом, профсоюзы сейчас загоняются в подполье.
— Какими ты видишь дальнейшие перспективы международной кампании?
— Безусловно, международную кампанию нужно расширять и показывать истинную роль и сущность властей Казахстана, вставших на позиции работодателя и транснациональных корпораций. Нам со своей стороны удалось выступить на ряде мероприятий в рамках пленарной сессии ОБСЕ в Варшаве по человеческому измерению, где мы рассказали о ситуации в Западном Казахстане, а также в рамках конференции о забастовке нефтяников, организованной Полом Мерфи 3 октября 2011 года в Европарламенте в Брюсселе.
— Сейчас ты и Есенбек Уктешбаев находитесь за пределами Казахстана. Вы планируете возвращаться в страну?
— Хочу подчеркнуть, что мы не сбежали, а были направлены своими организациями в страны Европы для организации кампании солидарности с бастующими нефтяниками и с независимыми профсоюзами Казахстана. Остальной актив остался в стране и продолжает работу. Наш же отъезд является лишь тактическим ходом и пребывание в других государствах будет временным. Мы обязательно вернёмся в страну, а сейчас будем руководить рабочим и социальным движениями, находясь пока за пределами родины. Своего гражданства мы лишаться не хотим. Мы готовы бороться, но уверены, что сделаем намного больше, если будем на свободе.